|
Она берет на себя всю организацию похорон, общается с родными, готовит покойного к погребению. Выполнение обрядов и их хронология — обязательны. Например, надрыв одежды. Очень много запретов. Тело умершего считается священным, заслуживает почитания и бережного обращения. Все делают достойно, но без показухи и суеты. Покойника не бальзамируют, не применяют грим — это оскорбительно. Стараются избегать аутопсии. Использование органов и тканей для донорских целей — под запретом. С телом визуально не прощаются, спешат завернуть в белую материю и уложить в обычный деревянный гроб. Иногда возле тела сидит специальный человек, охраняет покойного и читает псалмы. Кстати, у иудеев тоже принято бросать горсть земли в могилу — ты совершаешь благодеяние для умершего. Не скажу, что все евреи следуют ритуалам — там много православных, католиков, атеистов, — но традиции иудаизма тем не менее таковы…
— Да, я что-то слышала про бюро «Хевра Кадиша», — кивнула женщина. — Служба работает неплохо, но люди жалуются на цены. А других вариантов нет… — Ну, что поделать, — развел руками Якушин, — мир не идеален. Человеческая жадность — явление повсеместное. А в условиях монополизма — чего же вы хотите? — Ой, я была недавно в Германии, — вспомнила женщина, — изучала схожий материал. Знаете, люди тоже жалуются: внешне все пристойно, торжественно, но цинизм ритуальных контор не ведает границ, а цены — преград. Даже для Европы очень дорого. Нормальные похороны — от семи тысяч евро. Бюджетные — как минимум три. А какая бюрократия! Бумаги оформляются неделями, крючкотворство — нашим и не снилось. Бывает, что два месяца проходит со дня смерти до церемонии погребения, разве это нормально? Мучают живых, мучают мертвых… А еще место на кладбище — две с половиной тысячи. А еще ежегодно нужно вносить плату за благоустройство кладбищенской территории. Думаете, почему кладбища на Западе такие чистые и ухоженные? Немцы — не самые бедные люди в Европе, но даже для них эта ноша тяжела… — Вы правы, — кивнул Якушин, — человек умер — уже тяжелое бремя. А похоронные конторы и бюрократы только усугубляют его. Мы стараемся в нашей организации бороться с подобными проявлениями… Кстати, именно по причине дороговизны ритуальных услуг европейцы еще при жизни открывают похоронные счета, чтобы в трудный час вопросы финансов не беспокоили родных. Если нет похоронного счета, а у родни мало денег, заказывают кремацию — она дешевле. Если совсем плохо с финансами, а это в основном эмигранты — то подписывают договор со специальными службами, и тела увозят на кремацию в Чехию, где процедура дешевле… Пойдемте дальше, Алла Михайловна. Перед нами — католический раздел, плюс кусочек знаменитого Мавзолея — основной, скажем так, кусочек… — Потрясающе, Сергей Борисович, — восхищенно пробормотала женщина, — ваш охват похоронной темы просто впечатляет. Затруднюсь даже сказать, чего здесь нет… — Шкаф Дэйви Джонса еще не подвезли, — проворчал я, прикусил язык, но дело уже было сделано. — Ой, — сказала женщина, резко повернулась и, кажется, тоже прикусила язык. — Не утерпели, Никита Андреевич, — усмехнулся Якушин. — Давно осязаю ваше присутствие на заднем плане. — Прошу прощения, — смиренно сказал я. — Все в порядке, я же сам вас вызвал. Присоединяйтесь к нашей компании. Познакомьтесь — это Алла Михайловна Незнанская, сотрудница Института этнологии и антропологии имени Н. Миклухо-Маклая. Является ведущим сотрудником Центра этносоциологии; направление работы, если не ошибаюсь — этнические культуры и социальные структуры. |
