Конкретно сейчас практически все тяжелые корабли арабов располагались на базе. Два десятка линейных кораблей, довольно старых, но крепких. Точнее, не старых – устаревших, доступа к современным военным технологиям Конфедерации и Ассоциации Халифат не имел. Так что линкоры-то, может, только-только построенные, но все равно не своими возможностями впечатляющие, опасные лишь числом. Помимо этих космических динозавров там же наблюдались пара авианосцев и с полсотни крейсеров. Плюс легкие силы. В общем, если вся эта братия атакует, проблем не избежать – толпой можно суметь натворить дел.

В открытом же космосе, разбросанные по всей системе, болтались около сорока разнотипных кораблей. В основном легкие, дозорные – корветы, фрегаты, эсминцы, но имелась и пара линкоров. Плюс два тяжелых крейсера на орбите самого Эль Рияда. При таких раскладах кто-либо неминуемо успеет удрать – ну да и черт с ним, все равно рано или поздно информация о действиях уральцев вырвется наружу. Главное же, контроль над системой сейчас можно было установить в одном коротком бою, а потом уже начать потрошить восточников. И, повинуясь воле командующего, флот устремился в атаку.

Еще не отошедший от работы со шлемом адмирал едва сдержал глупое хихиканье. Нет, приятно все же чувствовать себя, любимого, самым умным. Точка выхода из гипера, усредненная по большинству расчетов, оказалась крайне удачной. Всего два часа хода до базы флота Эль Рияда – это для линкоров, и полтора для линейных крейсеров. Эффект внезапности еще не будет утрачен.

Если корабли не стоят в оперативной готовности – а на хрена им это, – большая часть линейной эскадры противника стартовать попросту не успеет. Даже если и успеет – ничего страшного, уральцы все равно сильнее. Во всяком случае, индивидуально их корабли намного лучше, а значит, несмотря на общее преимущество арабов в огневой мощи, возможно разорвать сражение на кучу эпизодов и побить врага по частям. Все так, но крови, своей, русской, прольется много. А терять своих людей не хотелось, Александрову хватило той плюхи, которую получил недавно «Суворов». Куда проще и перспективнее бить врага у причальной стенки, чем в космосе, маневрирующего, укрытого защитой и активно отвечающего. Именно поэтому, чтобы по максимуму использовать отведенное им время, линейные крейсера шли сейчас, напрягая силовые установки и быстро отрываясь от главных сил флота. В первые минуты боя солировать предстояло именно фон Корфу.

Надо сказать, молодой каперанг не подвел. Не зря он с немецкой педантичностью и безжалостностью до седьмого пота муштровал свои экипажи, а заодно жестоко пинал инженеров верфей, проводивших штатное обслуживание механизмов. Сейчас это приносило ощутимые дивиденды.

Рассчитывая маневры кораблей, Александров исходил из общепринятых восьмидесяти процентов эффективности. Двадцать процентов – это потери на износ механизмов и человеческий фактор, сиречь ошибки. По факту практически всегда выходило ниже, два-три пункта свыше восьмидесяти процентов для большинства флотоводцев – с трудом достижимый идеал. Но Корф доказал, что теоретики ошибаются.

Двигатели он форсировал безжалостно и безбоязненно. Даже пять минут в том режиме, на который вышли линейные крейсера, считались большим риском. Отлаженные, буквально вылизанные уральскими инженерами механизмы спокойно выдержали восемь, после чего двигатели перешли в штатный боевой режим. Ускорение снизилось, но не прекратилось.