Они редко говорили в пути, так как подъем был очень труден. Когда они добрались до места, то одновременно облегченно вздохнули. Глаза их встретились, и они рассмеялись. Выбранное место находилось далеко от Улу и было весьма удобно для посадки флайера. Здесь они могли спокойно отдохнуть целый вечер, не опасаясь быть замеченными.

Здесь природа дала возможность развиваться Т-жизни. Поэтому среди растений, исконно принадлежащих этому миру, тут и там виднелись чужеродные вкрапления громадных растений с голубыми листьями, похожими на ощупь на кожу. Тут протекал небольшой ручеек. Там, где расположились Джиль и Спарлинг, над ними раскинулась крона большого дерева Феникс. Земля была устлана мягким мхом. Кое-где по мху сверкали желтые головки цветов. На западе деревья расступались, и они могли видеть угрюмую Стену Мира.

Люди лежали по обе стороны ручейка и долго пили прохладную воду. Спарлинг наслаждался не только приятной прохладой, но и тем, что его щека касалась щеки Джиль, а по лбу скользила прядь ее волос.

Напившись, они уселись у воды, и по их лицам играли золотые и алые блики. Немного странным было отсутствие запаха почвы — во всяком случае, обоняние человека не улавливало никаких запахов. Но они с удовольствием вдыхали запахи друг друга, запахи тел, много потрудившихся на открытом воздухе.

— Опля, — сказала Джиль, — сейчас вся выпитая вода выйдет из нас потом.

Спарлинг посмотрел на нее, подыскивая нужные слова.

— Я счастлив так, что не могу объяснить. И рад, что несчастья не выбили тебя из колеи.

Она опустила голову.

— Я стараюсь держаться, Ян. Дон, Ларекка. Я буду оплакивать их потом. Я не хочу делать этого здесь.

— Мне бы очень хотелось иметь твое мужество, твое самообладание.

Ее улыбка была печальной.

— Ты думаешь, это так просто? Эта борьба? И я не всегда выигрываю ее, — она потрепала его волосы. — Давай помогать друг другу, любимый. Ведь скоро будет завтра.

— А что потом?

— Кто знает, — она стала серьезной, слезы мелькнули у нее под ресницами. — Я хочу попросить тебя об одной вещи, Ян. Ты должен обещать мне.

«Да. Ты можешь взять у меня все, что я осмелюсь тебе дать», — подумал он.

— Твое честное слово. Что бы я ни делала, ты не должен останавливать меня.

— Что ты задумала? Неужели самоубийство? Нет, невозможно!

Глаза ее опустились, пальцы сжались в кулаки.

— Я не могу пока сказать точно. Все слишком сложно и завязалось в тугой узел. Но, предположим, я решила лететь на Землю и там пропагандировать Иштар. Я не сомневаюсь, что ты не сможешь полететь туда, пока идет война. Но ты можешь начать удерживать меня, потребовать, чтобы я оставалась здесь и была твоей любовницей.

— Неужели ты считаешь меня таким эгоистом? Заставить тебя поступать против совести? Нет, когда мы вернемся, я не буду требовать, чтобы ты посвятила жизнь старику, который не может предложить тебе ничего реального.

Она ладонью закрыла ему рот. Спарлинг нежно поцеловал ее.

— Лады, — сказала она, — Мы потом обсудим все это, когда будем знать, что лучше, — И тут же она быстро добавила: — Но ты должен дать мне слово, так как я хочу принимать решения свободно.

Он кивнул, потом ответил:

— Да, мне кажется, я ждал этого. Свобода. — И он удивился, почему Джиль поморщилась при этих словах. Но затем она снова заговорила.

— Значит, ты даешь слово?

— Да, даю.

Она обняла его.

— Спасибо, — она с трудом сдерживала слезы, — Я никогда не любила тебя так сильно, как сейчас.