— Что же тогда?

— Нужно воспользоваться хаосом, чтобы изъять то, что и так будет похищено наемниками, вторгнувшимися в город. Мы, по крайней мере, используем это с добрыми целями.

Хейвиг молча смотрел на него.

— В 1204 году, — продолжал его начальник, — Константинополь был захвачен крестоносцами. Четвертый крестовый поход. Они разграбили город. Осталась пустая шелуха. — Он махнул рукой. — Почему бы нам не получить свою часть? Законные владельцы все равно потеряют свое добро. — Он всмотрелся в лицо собеседника и добавил: — И, конечно, мы подумаем о компенсации, защитим этих людей от убийства и насилия, поможем вернуться к жизни.

— Черт возьми! — Хейвиг едва не подавился. — Похищение!

Хейвиг поработал в большой библиотеке микрофильмов, имевшейся в Убежище, для него приготовили соответствующий костюм и другие вещи, и он отправился.

Самолет высадил его вблизи развалин Стамбула 21 века и улетел так же быстро, как переместился в прошлое Хейвиг. Пепел города очень радиоактивен. Хейвиг не рассказывал о своем хронологе, и теперь ему приходилось искать цель, подсчитывая количество появлений солнца, примерно прикидывая, сколько дней он пропустил. Появившись в обычном времени, он дальше действовал методом проб и ошибок.

Леонсия пришла в ярость, когда он отказался взять ее с собой. Но чтобы быть полезной, ей не хватало знаний. Она могла быть только спутником и утешительницей. Больше того, она стала бы помехой: ее явная чуждость привлекла бы внимание. Хейвиг собирался выдать себя за паломника из Скандинавии — конечно, католика, но не такого нетерпимого, как французы, венецианцы, арагонцы, представители народов Запада, которые, как волки, накинулись на умирающую империю. Конечно, лучше было бы выдать себя за русского. Но русские здесь встречаются повсеместно, и их православная ортодоксальная вера хорошо известна. Он боялся допустить промах и выдать себя.

Хейвиг начал не с года завоевания. Время будет слишком тревожное, каждый чужак подозрителен, и он не сможет изучить обстановку тщательно, как ему нужно.

Крестоносцы вошли в Константинополь в 1203 году, после осады со стороны моря, и посадили на трон своего ставленника. Они задержались, собирая добычу, прежде чем продолжить путь в Святую Землю. Марионеточный император обнаружил сокровищницу пустой и начал тянуть время. Противоречия между восточными римлянами и «франками» чрезвычайно усилились. В январе 1204 года Алексиус, зять свергнутого императора, собрал достаточно сил, чтобы захватить дворец и корону. Три месяца он со своими сторонниками пытался изгнать крестоносцев. Их надежда на Божью помощь рухнула, когда Алексиус, не такой отважный, как они, отчаялся и бежал. Крестоносцы через открытые ворота ворвались во дворец. Они привели себя в самоубийственный праведный гнев по поводу «жестокости греков», и тут же началась резня.

Хейвиг выбрал весну — это прекрасное время года ему всегда нравилось — 1195 года в качестве базы для врастания в обстановку, хотя до завоевания было еще далеко. Он имел хорошо сделанные документы, которые позволили ему миновать стражу у ворот, а также золото, которое можно было обменять на монеты. Сняв комнату в хорошей гостинице — ничего похожего на свинарники, в которых приходилось жить на западе, — он начал свое исследование.