На его пути встретился собор. Внутрь Майкл не заходил никогда. Церкви оставляли его равнодушным. Но эта каменная громада впечатляла своей мощью.

На Пилгрим-стрит Майкл с большим аппетитом поел. Затем прогулялся по Коллингвуд-стрит, любуясь роскошными витринами магазинов. Он пожалел, что не взял с собой Ханну, ей бы здесь понравилось. Майкл запретил себе думать, что Сара тоже не прочь была бы взглянуть на такое великолепие.

Адвокатские конторы размещались на Перси-стрит. Вся процедура подписания документа, удостоверяющего право Майкла на владение десятью акрами плодородных пастбищ, прилегающих к южной границе его фермы, заняла не более получаса. Еще один документ, о покупке земли за тридцать фунтов у лорда Алвина, был заверен клерком.

Когда Майкл поинтересовался у адвоката, сколько он должен заплатить, тот ответил, что счет будет выслан. Майкл возразил, объяснив, что предпочитает расплатиться на месте. Адвокат сделал недовольное лицо и вызвал клерка. Через несколько минут тот положил на стол хозяину листок с расчетами. Адвокат повернул бумагу к Майклу. «Три гинеи», – прочитал тот вслух, достал деньги и расплатился. Затем, пожав адвокату руку на прощание, вышел на улицу.

Территория фермы увеличилась на десять акров, но факт этот не заставил его сердце радостно забиться. Майкл не питал особой любви к земле, как и ко всему прочему, что касалось фермы. Жизнь представлялась ему чередой обязанностей и обязательств, которые следовало в определенном порядке выполнять. Однако с этого дня он стал смотреть на жизнь с несколько иных позиций. Майкл сказал себе, что в дальнейшем будет не только формально считаться хозяином фермы, но и добьется того, чтобы все признали это. И какая разница, что он внебрачный сын собственного дяди, а не мужа матери. Ферма принадлежит ему, и он намерен втолковать это всем, начиная от матери и кончая самым младшим из Уэйтов.

У него в запасе осталось еще полтора часа. Майкл не спеша направился к реке, глядя на мосты и кипевшую вокруг них работу. Большие и маленькие суда, лодки нескончаемым потоком двигались вверх и вниз по течению. Самому новому разводному мосту было лет двенадцать. От реки Майкл снова направился в город. Он прошел сквозь рынок, углубившись в элитную часть города, где вдоль широких улиц выстроились большие и красивые дома.

Он пересек Ловейнскую площадь, вошел в узкий переулок и вдруг увидел, как с противоположной стороны к нему приближается высокая женщина с тремя детьми. Детям было не более трех лет. Двоих женщина вела за руки, а третий, выглядевший немного старше, весело приплясывая, бежал впереди. Майкл сначала не мог определить, мальчик это или девочка. И понял, когда мальчуган поравнялся с ним, и Майкл остановившись, коснулся черных кудряшек, выбившихся из-под соломенной шляпки. А малыш рассмеялся и сказал: «Здравствуйте».

Майкл поднял глаза на женщину, ожидая, когда та подойдет, но она замерла на месте. В ту же секунду впервые за много лет Майкл почувствовал, что у него есть сердце. Оно неистово заколотилось, и стук его превратился в оглушающий грохот. Сквозь застилающую глаза пелену лицо и фигура женщины сначала виделись смутно, но затем очертания стали проясняться. Майкл несколько раз моргнул и наконец смог как следует ее разглядеть. Это была не та Барбара, чей образ сохранился в его памяти.