Глава отдела по расследованию убийств Квебекской полиции.

Она смотрела в окошко плиты, на язычки пламени и пылающие угли. Их свет отражался на ее лице, придавая ему больше жизни, чем в нем было.

Клара расположилась на диване, а Арман – в кресле напротив Мирны. Он тоже держал в своих больших руках кружку. Но смотрел на Мирну, а не на огонь.

Анри, обнюхав чердак, улегся на коврике перед камином.

– Как вы думаете, она страдала? – спросила Мирна, не сводя глаз с огня.

– Нет.

– И вы не знаете, кто это сделал?

Это. Это. Мирна не находила в себе сил вслух обозначить «это».

Когда Констанс так и не появилась после наступления темноты и даже не позвонила, Мирна подготовилась к худшему. К тому, что у Констанс случился инфаркт. Инсульт. Что она попала под машину.

Ничего хуже ей в голову не приходило. Она и подумать не могла, что ее приятельница не просто простилась с жизнью, а что жизнь у нее отобрали.

Гамаш выпрямился в кресле:

– Мы пока не знаем, но непременно найдем преступника.

– Сможете? – спросила Клара, первый раз подавшая голос, после того как Гамаш сообщил им печальное известие. – Ведь она жила в Монреале, а город не в вашей юрисдикции.

– Верно. Однако глава отдела по расследованию убийств Монреальской полиции – мой друг. Он передал дело мне. Вы хорошо знали Констанс? – спросил он Мирну.

Мирна открыла рот, потом посмотрела на Клару.

– Ой, – встрепенулась Клара. – Ты хочешь, чтобы я ушла?

Немного помедлив, Мирна покачала головой:

– Нет. Извини. Сила привычки – никогда не говорить о клиентах.

– Значит, она была вашим клиентом, – сказал Гамаш. Он не стал доставать блокнот, предпочел внимательно слушать. – Не просто приятельницей.

– Сначала была клиентом, потом стала приятельницей.

– Как вы познакомились?

– Она пришла ко мне на сеанс несколько лет назад.

– А конкретнее?

Мирна задумалась.

– Двадцать три года назад. – Ее саму удивила такая цифра. – Я знала ее двадцать три года, – недоуменно проговорила Мирна, потом заставила себя вернуться к реальности. – После того как она перестала приходить ко мне на сеансы, связь между нами сохранилась. Мы порой обедали вместе, ходили в театр. Не часто, но у нас – у двух одиноких женщин – нашлось много общего. Она мне нравилась.

– Это необычно – подружиться с клиентом? – спросил Гамаш.

– С бывшим клиентом… но да, крайне редко. У меня такой случай единственный. У психотерапевта есть свои четкие границы, даже если речь идет о бывших клиентах. Достаточно того, что головы психотерапевтов заняты чужими проблемами, а если чужие проблемы проникнут и в нашу жизнь, то будет вообще кошмар.

– Однако Констанс стала вашей подругой?

Мирна кивнула:

– Я думаю, мы обе были немного одинокими, и она казалась достаточно здравомыслящим человеком.

– Достаточно? – переспросил Гамаш.

– А кто из нас полностью в своем уме, старший инспектор?

Они посмотрели на Клару, чьи волосы опять стояли торчком – ужасное сочетание воздействия шапки, статического электричества и привычки ерошить волосы.

– Что? – спросила Клара.

Гамаш снова обратился к Мирне:

– Вы встречались с Констанс после вашего переезда в Три Сосны?

– Несколько раз, когда я ездила в Монреаль.