Лес вокруг окончательно притих, пробежавшая вдалеке белка замерла, распушила хвост и пулей удрала на самый верх ближайшего дерева.

— Вообще-то, — медленно проговорила Дашка, стряхивая упавший на руку лист, — твой недостаток может о-о-о-очень серьезно осложнить твою жизнь. Из-за таких вот принципов люди сами себе вредят. Зашорятся как лошади и прут вперед, бормоча под нос то, что сами себе внушили.

— Я хотя бы не довожу своих родителей до истерики. — рявкнул Ладон. — Мои принципы их не касаются! А ты своим угробленным здоровьем мать свою точно доведешь до инфаркта или еще чего.

— Тебе то что! Ты вообще ничего не знаешь! Мы пока мама у вас работу не получили знаешь как жили? Папочка мой алименты не присылал, потому что видите ли маме от него ничего не нужно. Зарплаты в нашем городке такие, что можно смело рыдать, а переводчики там нафиг никому не нужны. Разве что переводить с пьяного языка на трезвый. И что предлагаешь делать? Ты в курсе вообще, что мама иногда на трех работах пахала, потому что основную квалификацию терять не хотела, плюс надо было как-то выживать. Предлагаешь при таком раскладе спокойно себе заниматься паркуром, сидеть на лекциях и тусить с друзьями? А печь я всегда умела и любила, так что решила попробовать. И народ оценил, тем более у нас такое раньше никто не делал. А сейчас тем более нужны деньги, потому наша квартира там и квартира здесь — огромная разница. Надо платить кредит, надо доделать ремонт, хотя бы временный, надо накопить на учебу, потому что меня согласились перевести только платно, у них бюджетных мест нет. Потом, конечно, можно попробовать перевестись, но все равно первый год я проучусь за деньги. И что прикажешь делать? Да мне эта долбаная кондитерская сейчас как воздух необходима!

— Стоп! — Ладон поднял вверх руку, и Дашка замолчала, хватая ртом воздух. — Какая еще кондитерская?

Таких откровений он от нее не ожидал. И теперь пытался осознать услышанное. Дарья опять показала себя с неожиданной стороны, в клочья разрушая первоначальное мнение, составленное два года назад.

— Маленькая. — брюнетка отвела взгляд в сторону. — Ваш Игорь Святославович предложил стать инвестором. И даже помещение дать в аренду. Если только увидит, что это коммерчески выгодно.

— И ты решила принести себя в жертву? — Ладону хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти.

— Все, хватит, хватит! Я и так за эти дни прониклась тем, какая я скотина и дура. Но кондитерскую я получу! Все, отстань, тебе то что?!

Дарья сама себя взвинтила до такой степени, что ей хотелось одного: удрать подальше и остыть. Потому что рядом с Ладоном получалось только разогреваться все больше: то ли от злости, то ли от возбуждения. Такое состояние сделало ее немного неловкой. Носком кроссовка девушка запнулась о торчащий из земли корень и едва не упала. Ладон среагировал быстрее и схватил ее за руку, одновременно придержав за талию. Обоих вдруг тряхнуло.

Сердце Дашки пискнуло и затрепыхалось, как у героини сентиментального фильма. Она вдруг почувствовала, что вот прямо сейчас может что-то произойти.

— Пусти. — ей пришлось слегка упереться руками ему в грудь. Внутри все переворачивалось.

Ладон незаметно сглотнул, не в силах разжать пальцы. От хрипловатых ноток ее голоса у него «ехала крыша», сейчас — особенно сильно. И сам того не замечая, он наклонился чуть ниже, глядя в слегка настороженные глаза брюнетки.

И в этот момент где-то совсем близко хрустнула ветка. Секунда, и парень с девушкой отпрянули друг от друга. Дашка с трудом переводила дыхание, а Ладон не отрывал от нее изумленного взгляда.

— Вы! — Настя вышла из кустов, отряхиваясь от листьев и какой-то старой паутины.