Но Анастасия воином не была. Более того, с недавних пор она всерьез считала себя немного дурочкой. А ее подруга Ника заявляла, что Настя просто идиотка. Своим упрямством практически уничтожить шанс на счастливую личную жизнь.

Стоя на эскалаторе, девушка смотрела вниз и мрачно размышляла, что в книгах все гораздо проще. Если главная героиня сначала не влюбляется в главного героя, то она обязательно сделает это к концу романа, причем сама упадет в его объятия, и они займутся жаркими красочными непристойностями. Или герой ее соблазнит, и она в него влюбится. Или она соблазнит героя, и он в нее влюбится. Вариантов много, только ни в одном не рассказывается, что делать, если нечто похожее произойдет в реальной жизни. И претендентом на роль героя-любовника окажется тот, кого она по наивности решила считать классным другом.

Настя чуть не замычала от уже привычной волны смущения и стыда. После памятной беседы с Крисом(1), она неделю не могла с ним общаться. Потом они столкнулись у Ники в больнице и разговорились. Теперь, спустя пару месяцев, их общение оставалось ровным и довольно частым, только что-то из него пропало. Или наоборот проявилось нечто, что девушка старалась не замечать?

Сама же Настя ругала себя последними словами. Ее болезненная любовь к одногруппнику по имени Ратмир, ныне женатому будущему папочке, постепенно сходила на нет. При всей своей «зашоренности», девушка не могла не заметить, как пренебрежительно объект ее чувств говорит о своей беременной жене, как жалуется на то, что его заставляют иногда помогать по дому, гоняют за продуктами или устраивают слезливые истерики. Сначала Настя жалела парня, затем поняла, что его светлый образ в ее мыслях перестал быть таким уж светлым. Почему-то все чаще посещала подлая мыслишка, что Крис на его месте вел бы себя совсем по-другому.

И что теперь ей делать? Настя сошла с эскалатора и направилась к первому пути, обходя спешивших куда-то людей. Конечно, в Криса она не влюбилась, ей пока что следовало избавиться от остатков чувств к Ратмиру. Но и спокойно общаться с парнем становилось все труднее.

Тут Настю от груза ее сомнений спасло появление поезда, который дал знать о себе пронзительным гудком. От такого звука с крыши дряхлой постройки неизвестного назначения сорвалась стая голубей, а один ребенок радостно попытался повторить тональность. Сама же блондинка принялась размышлять, где примерно остановиться седьмой вагон. Одновременно она писала сообщение Крису, который собирался вскоре подъехать к вокзалу.

Как и следовало ожидать, седьмой вагон остановился довольно далеко, так что Насте пришлось почти бежать по выщербленному асфальту и надеяться, что каблки достаточно прочные и не сломаются.

Вытягивая шею и едва ли не подпрыгивая, девушка пыталась высмотреть «своих» пассажиров из-за спин тех, кто выпрыгивал первыми. Толстый мужик с полосатым чемоданом и шумная семья из семи человек ее не заинтересовали.

— Настька! — провизжали вдруг из вагона, следом показалась миловидная светловолосая женщина с немного усталым лицом, а за ней подпрыгивала и размахивала руками Дарья.

— Тетя Аня! — рванула к вагону Настя, приходя в ужас от количества сумок и понимая, что зря она попросила Криса подождать их на стоянке.

Но первой на перрон выпрыгнула Дашка. Просто взяла и скакнула вперед, презрев всякие условности, типа ступенек. Мягко, как пантера, приземлившись на полусогнутые ноги, девушка выпрямилась и тут же кинулась к Насте. Девушки закружились по перрону, не обращая внимания на шарахнувшихся в стороны людей. Впрочем, подобное поведение на вокзалах было довольно частым явлением.