— Так это он сделал? — с трудом удержалась от ухмылки Дарья. Мысленно она похлопала мужчину по плечу. Надо же как быстро принял ее совет и воплотил его в жизнь.

— Ты его не убила? А то он вроде бы человек нормальный.

— Не убила. — женщина выпрямилась и провела рукой по волосам, стянутым в строгую прическу. — Он очень сильно извинялся, а потом еще и до дома подвез.

— И ты согласилась?

— Ну куда я в таком пальто? По улице пойду? — однако в голосе у Анны Викторовны прозвучало нечто, что заставило Дашку надеяться на удачное продолжение общение ее мамы и Игоря Святославовича.

Вечер покатился своим чередом. Наврав маме, что она весь день занималась, чтобы не забыть, чему учат в университете, а потом просто гуляла, Дашка прилегла на пару часов, чтобы вскочить ближе к полуночи. Ее ждали муссовые пирожные и тирамису, заказанные Игорем Святославовичем.

Ночью готовить было легче, если убрать непроходящее желание спать. Дашке нравилась сонная атмосфера, окутывавшая квартиру, да и весь дом, когда редкие звуки складывались в своеобразную ночную музыку: редкий стук капель дождя по подоконнику, случайный звук в трубах, приглушенная музыка соседей, редкий шорох заезжавших во дворе машин.

Привычными движениями размешивая основу для «зеркальной» глазури, Дашка мыслями находилась не на кухне. Конечно, рассказ Эрики не давал ей покоя. Он все крутился и крутился у нее в голове, оставляя смутное ощущение какой-то тревоги. Что-то там было не так. Например, то, что Дашка ни на секунду не поверила в виновность Эльдара. Ей, например, в голову бы не пришло выкидывать такие «подвиги», тем более на высоте.

Тут девушка наклонилась к миске с глазурью пониже и поняла, что краснеет. Ну да, был тот постыдный эпизод, когда она в пьяном виде залезла на третий этаж, чего уж там. Но она сделала выводы и поняла, что психануть легко, а вот разбиться при этом — еще легче. Так какой смысл портить себе жизнь ради минутной блажи?

Может, поэтому Ладон с таким подозрением косится на нее? Не верит, что она могла изменится и инстинктивно боится заполучить себе еще одну трейсершу-истеричку? Дашка аккуратно вынула миксер из миски и вытерла тыльной стороной руки лоб: в кухне, несмотря на открытое окно, было жарко. Точно! Она сама виновата, что испортила о себе его мнение!

«Но кто знал, что я влюблюсь в этого типуса? Жизнь — штука ржачная, порой до слез».

Опыта в личной жизни у Дашки было совсем мало. Пару раз встречалась с парнями, с одним дело дошло до вполне серьезных отношений, но он захотел, чтобы она бросила паркур. В принципе, девушка его понимала: мало кому понравится, что его подруга носится по городу, рискуя свернуть себе шею или хорошо поломаться. Тем более, когда она носится в компании каких-то парней. Ревность то никто не отменял.

Но сама Дарья никогда не ревновала. И не испытывала болезненно-сладкую зависимость от другого человека.

И уж точно не знала о выматывающей душу безответной любви. От которой хочется включить плаксивые попсовые песенки и подвывать им, чувствуя себя героиней любовного романа.

Хотя такое было больше характерно для Насти. Дарья предпочитала сражаться.

Время подбиралось к пяти утра, когда девушка закончила с пирожными и десертами, а заодно примерно поняла, что ей делать с Ладоном. И пусть щипало глаза от недосыпа, болела поясница и голова, но девушка чувствовала себя как студент, сдавший самый сложный экзамен. Выпив две таблетки обезболивающего, она упала на кровать и, поставив будильник на восемь, попыталась заснуть.

Сон приходить отказывался.

Дашка пыталась считать овец, баранов и даже почему-то тараканов. Извертелась, пытаясь найти удобную позу, сходила на кухню и выпила ненавистного молока с медом, включила тихую мелодию для релакса.