— Оно ожидало так долго, — произнесло существо странным, скрипучим голосом, и на мгновение я увидел его лицо, частично закрытое капюшоном. Затем позади меня появилась машина, и ее фары ослепили его. Он скрылся от света. В следующее мгновение он уже убегал по Маршалл-стрит, его голые ноги шлепали по тротуару, как капли дождя стучат по стеклу. Лишь на миг я засомневался, стоит ли бежать за ним, но парень был таким быстрым, что уже через пару секунд повернул в переулок по направлению к площади Бигер и исчез из виду. Я опустился на колени, чтобы помочь Уолтеру подняться, но его тело обмякло, и когда я спросил, ранен ли он, Уолтер мне не ответил.

Я перевернул его. Рубашка и пальто Уолтера пропитались кровью, которая казалась почти пурпурной в свете уличных фонарей. Лужа крови растекалась из-под тела, стекая через бордюр в водосток, будто разлитая краска. Его лицо было бледным, губы посинели. Возле нас остановилась машина, и я попросил людей позвонить в службу спасения, а сам побежал назад в «Циркуль» за помощью. Когда я вернулся, первая машина полиции Сан-Джудаса уже прибыла, а через пару минут приехала служба спасения — их новая станция находилась всего в паре кварталов отсюда. Хотя это было уже не важно. Мой ангельский коллега уже перестал дышать, и хотя парамедики сделали все возможное, быстро забрав его на «Скорой» с мигающими огнями в больницу «Секвойя» под звук вопящих сирен, это вряд ли уже что-то могло изменить. Уолтер Сандерс — по крайней мере, выданное ему тело — был мертв, как давно забытый жанр водевиля.

Но пока я стоял там, омываемый волной вопросов от шокированных завсегдатаев «Циркуля», то едва ли думал о Уолтере. Я предполагал, что он вскоре вернется, может, даже завтра, в новом теле, которое ему дадут ребята наверху, и с новой историей, которая заворожит всех, кто не присутствовал сегодня при этом событии. Как оказалось, я был не прав, но об этом я узнал еще не скоро.

В оцепенении я стоял в потоках синего и красного света от полицейских машин и ждал, когда меня начнут допрашивать, как любого человека в любой человеческой трагедии — потому что я узнал существо, напавшее на Уолтера, узнал его шепот и оскал его редких неровных зубов. Даже не посмотрев на рану Уолтера, я уже знал, как она выглядит — четырехконечная звезда, будто проколотая штыком, а не кинжалом. Но не это пугало меня до ужаса. Я не только видел это существо раньше, я видел, как оно умирало. Умирало настоящей смертью, невозвратной смертью, которой так боится любой бессмертный. И все же оно вернулось.

Оно вернулось.

Глава 4

ПЛАЩ И НОЖ

— Ничего личного, но не рановато ли ты пьешь?

Я бы посмеялся в ответ, если мог. Вместо этого я сделал еще глоток.

— Это «Кровавая Мэри». А в ней томатный сок — так что считай, это завтрак.

Клэренс выглядел встревоженным, из-за чего мне захотелось заказать еще пару стопок, но, если честно, красные потеки на дне начинали вызывать у меня легкую тошноту, напоминая о неприятностях прошлой ночи.

— Интересное местечко. — Клэренс осматривал заведение. Его взгляд остановился на мужчине, склонившемся над яичницей по-испански и почти пустым бокалом пива. Верх его фетровой шляпы был не очень умело обрезан. Грязные седые волосы торчали из этой дыры, как кусты в заброшенном саду. — Интересная публика.

— Это Юпитер, — сказал я. — Он заряжается от солнечной энергии.