Я побежал к мосту, проклиная дерьмовую, как обычно, удачу Бобби Доллара. Меня жутко раздражала возможность быть пойманным в тот момент, когда я как раз разгадал тайну изгнания Уолтера.

У Энаиты был такой голос. Энаита, единственная среди самых могущественных ангелов Рая, которую я знал, часто говорила голосом маленькой девочки. Но почему она не изменила свой голос? Видимо, она не предполагала, что именно он станет важной деталью. Может, она просто задала Уолтеру пару вопросов обо мне, исполняя свои обычные обязанности важного должностного лица в Раю? Может, это он и хотел мне рассказать в тот вечер, когда до него добрался «улыбающийся убийца». Если это так, то земное тело Уолтера погибло, а его душа была отправлена в Ад лишь затем, чтобы я не узнал о его разговоре с Энаитой.

Обалдеть! Я, конечно, знал, что высшие ангелы отличаются от меня, но Энаита, она же «Кифа» — эфор, одна из Начал и Священная Хранительница Плодородия — была просто Охренеть какой беспощадной.

Правда, это не имело значения, потому что я ничего не мог поделать. Нилок и его Клуб мерзких парней наступали мне на пятки, а я еще не добрался до моста. Кажется, моим друзьям все-таки не достанутся те сувенирные футболки.

Глава 43

ГОСПОДИН ДЖОНСОН И Я

Пока я преодолевал последние метры до моста, в моей голове крутилась печально известная песня Роберта Джонсона, очень подходящая случаю.

…Got to keep movin'

Blues fallin' down like hail

Blues fallin' down like hail…

And the days keep on worryin' me

There's a hellhound on my trail

Hellhound on my trail… [85]

Одна из его лучших песен. Я не знаю ни одного любителя блюза, который не был бы очарован творчеством Джонсона, его загадочно короткой жизнью и его таинственным голосом. И на тот момент для меня слова его песни оказались реальностью — позади слышался лай адских церберов и топот адских солдат и безумного Комиссара Нилока — и странно, что в такой момент в чьей-то голове вообще может звучать какая-либо песня, вместо стандартных воплей вроде «О Господи, я же умру, бежим, бежим, черт возьми, бежим!»

И все же даже ангела может мучить чувство собственной неполноценности; пока я бежал по пепельно-каменной земле последней на моем пути пещеры, пытаясь скорее добраться до Моста Нерона и спасти свою жизнь, а заодно и душу, какая-то часть меня была вполне довольна тем, что я теперь могу наслаждаться лирикой Джонсона, не считая себя эдаким белым позером. Наконец я смогу сказать, не скрывая: «Да, я знаю, что ты имеешь в виду, Роберт — и я тоже чувствовал такую тоску. Я знаю в точности, что ты имеешь в виду».

Глупо, знаю, особенно в подобной ситуации, но, не будь я глупым, я бы вряд ли вообще здесь оказался, что думаете?

Я пробежал через ворота проездной башни, забыв, как близко она находилась к краю моста. Через пару шагов я наткнулся на первое из пепельных созданий Чистилища, напоминающих последних жителей Помпей, которое пыталось попасть в Ад, и едва не свалился с моста прямо в эту невероятную пропасть. Пробираться мимо них было все равно что шагать сквозь разлагающийся пенопласт. Молчаливые создания сопротивлялись достаточно, чтобы усложнить мое передвижение и к тому же ухудшить видимость, не говоря уже о том, что после любого столкновения они оставляли мерзкие пенистые следы на самом мосту. Теперь попробуйте представить, каково это — пробираться сквозь десятки существ по мосту шириной не более полутора метров, когда под вами простираются лишь глубины, исторгающие крики мучеников.

У меня на поясе все еще оставался гигантский нож Рипраша, так что я вытащил его и начал прорубать себе путь вперед.