– Послушайте, что играют сейчас, – сказал он вдруг. Пары перестали танцевать и расселись вокруг проигрывателя слушать.

Барбара прислушалась. Пару минут спустя она повернулась к Верну.

– Все, что я слышу, – это много грохота.

Двое-трое слушателей, встревоженные звуками ее голоса, обернулись и уставились на нее. Она ответила им взглядом в упор.

– Осторожно, – шепнул Верн. – Они на это молятся. Это здешний божок.

– Что это?

– Концерт Бартока для двух фортепиано и ударных. Требует привычки. Как сыр с плесенью.

– Мне нравится кое-что из симфоний Бетховена.

Когда пьеса закончилась, появились Пенни и Феликс. Поздоровались с Верном.

– Вы знакомы с Барбарой? – спросила Пенни.

– Познакомились только что. Под звуки барабанов и цимбал.

– Мне не нравится эта вещь Бартока, – сказал Феликс. – Не вижу в ней смысла. Кто бы что ни говорил.

– А откуда вы друг друга знаете? – возмутилась Барбара. – Здесь все со всеми знакомы, кроме меня.

– Ты сама виновата, – ответила Пенни. – Вечно ты отбиваешься от компании, а потом жалуешься. Мы познакомились с Верном, как только пришли. Ты, кажется, задержалась, чтобы написать домой.

– Принести кому-нибудь выпить? – спросил Феликс.

– Мне не надо, – ответила Пенни. – Если я выпью еще хоть что-нибудь, то упаду. Надо сказать Тому, чтобы смешивал послабее. Впереди еще два часа.

В толпе зашевелились. Какой-то человек ходил от группы к группе, собирая деньги.

– Это еще для чего? – спросил его Феликс.

– Бухло на исходе, приятель, – ответил тот. – Не жмись, будь хорошим мальчиком.

Феликс звякнул мелочью. Верн дал бумажку. Мужчина отошел.

– Знай я, что с нас еще и денег возьмут, не пошел бы, – огорчился Феликс. – Нам и так на обратную дорогу не хватит.

– Вы что, уезжаете? – спросил Верн.

– Пора назад, в Бостон. Это наш последний день, почти. Мы до того растряслись, что придется ехать автостопом.

– А значит, нам придется разделиться и добираться по отдельности, – добавила Пенни. – Мне это не нравится. Я хочу дать телеграмму домой и попросить денег на автобусный билет.

– Одного из вас я бы довез, – задумчиво предложил Верн. – Я и сам возвращаюсь в среду. Но у меня купе, а туда больше трех не влезет. Я сам, парень, которому я уже обещал, и кто-нибудь еще.

Пенни подтолкнула локтем Барбару.

– Для тебя это было бы чертовски здорово, детка. А на оставшиеся деньги мы с Феликсом уедем на автобусе. Что скажешь?

– Давай не будем торопиться, – громко сказала Барбара. – Поживем – увидим.

– Ну ладно. Я просто сказала. Не злись.

– Мое предложение остается в силе, – сказал Верн.

Для Верна две недели в Касле стали по крайней мере временным выходом из тяжелой ситуации, если не чем-то большим. Конечно, в Нью-Йорке все начнется с начала, но пока можно было забыть обо всем.

«Вулли Уайлдкетс» зажигали в «Уокер-клубе» с начала января. В то время, делая свою программу и пытаясь параллельно писать книгу об истории джаза, он не проявил к ним особого интереса.

– Они очень хороши, – сказал ему Дон Филд.