– Кристин… – начал было Коул, но его прервал душераздирающий крик.

– Миз Кристин! Мистер Коул! О Господи… Хвала Всевышнему… – это появилась Далила с Гейбом на руках. Мальчик отчаянно вырывался. Коул смотрел на сына с трепетом отца, не видевшего своего ребенка долгое-долгое время. Смотрел и не узнавал, так вырос его мальчик.

У Кристин заблестели глаза.

– Он уже ходит! И говорит! И я его научила говорить слово «папа».

Далила, увидев тело Зика, плюнула на него и переступила, чтобы подойти к Коулу, затем опустила Гейба на пол. В первый момент мальчик пошатнулся, Коул опустился на колени и протянул к нему руки. Гейб сделал несколько неуклюжих шажков, с опаской поглядывая на незнакомца.

– Скажи «папа», – попросила его Кристин.

Но Гейбриэл, похоже, не собирался ничего говорить. Он отвернулся от незнакомого мужчины, стоявшего на коленях, и зарылся лицом в юбки матери. Кристин засмеялась и подняла его на руки. Она так сильно прижала его к себе, что мальчик громко запротестовал.

– О, Гейб! – лепетала Кристин, гладя его. Коул поднялся с колен и взял у нее своего плачущего сына. Он поднял Гейбриэла на вытянутых руках и смотрел своими серыми с серебристым блеском глазами в его тоже серые глаза.

– Я твой папа, маленький ты мой человечек! – засмеялся Коул. – Тебе лучше начинать привыкать к этому.

Конечно, Гейбриэл не мог понять, что говорил ему Коул, но засмеялся в ответ, будто решил принять этого незнакомца. Коул улыбнулся Кристин.

Внезапно в дверях послышалась какая-то возня.

– Отпустите меня, подлец!

Малакай втащил Шеннон в дом. Лицо его потемнело от злости.

– Я готов сражаться с бушхокерами, с проклятыми янки, но, Коул, будь я проклят, уволь, не могу справиться с этой девчонкой!

– Отпустите меня! – снова потребовала Шеннон.

Малакай отпустил ее слишком резко, так что она, чтобы удержать равновесие, сделала несколько шагов – и оказалась рядом с телом Зика Моро.

Она вскрикнула и закрыла рот руками.

Кристин посмотрела на Малакая и удивленно приподняла бровь.

– Я понятия не имел, что здесь у вас творится, – ответил тот. – Я просто не хотел, чтобы она нарвалась на пулю или чтобы из-за нее пристрелили вас или Коула. Если бы ее убили, сама была бы виновата, но, раз она ваша сестра, я подумал, что надо попытаться спасти ее.

Шеннон молчала, все еще глядя на Зика. Потом отвернулась, плечи ее затряслись, она расплакалась.

Кристин хотела подойти к сестре, но Коул остановил ее. Малакай осторожно попытался оттянуть Шеннон в сторону.

– Ну же, все кончено. Все позади, – грубовато проговорил он. – Чего теперь распускать нюни?

Шеннон моментально перестала плакать и только хлюпала носом. Малакай протянул ей носовой платок, она вытерла лицо и кивнула в знак благодарности.

– Я никогда не распускаю нюни… Вы… неотесанный дикарь!

– Ну, хорошо! Пора приниматься за дело.

– За дело?

– Есть раненые. Им нужна помощь. Конечно, если вы, черт возьми, не слишком слабонервная и изнеженная девица, чтобы помочь людям, которые готовы были умереть, спасая вашу жалкую жизнь.

– Жалкую?

– Идите же!

– Я иду, Малакай Слейтер! Иду, потому что они хорошие люди, пусть и мятежники! Я иду к ним, потому что сама так решила, и я никогда-никогда не стану делать что-либо только потому, что вы мне велели! Вам ясно?

Она тряхнула золотистыми локонами и с самым независимым видом прошла мимо него.