— Исполняйте, — повторил Шон.

Сначала Матату, а затем и Альфонсо медленно поднялись, держа руки над головой.

— Прикажите им повернуться. Я хочу быть уверенным, что они не припасли для меня никаких сюрпризов.

Они сделали круг на месте, и снова загремел голос Чайны:

— Снять одежду. Всю.

Они медленно разделись и встали перед ним совершенно обнаженными.

— Хорошо, теперь спуститесь по холму на открытое место.

Продолжая держать руки над головой, они спустились на открытое место, как раз под грядой камней.

— Теперь женщины.

— Смелее, — прошептал он Клодии. — У нас еще есть шанс. Хороший шанс.

Клодия медленно встала.

— Мисс Монтерро, — голос Чайны эхом отдавался над верхушками деревьев, — не будьте ли вы так добры и не снимете ли свои одежды?

Резко и вызывающе Клодия расстегнула свою поношенную рубашку и стянула ее через взъерошенную голову. В лучах утреннего солнца ее грудь казалась очень белой.

— Теперь брюки, — подбадривал ее Чайна. Она позволила брюкам свободно упасть на землю и откинула их ногой.

— Очень хорошо. Теперь остальное.

Кружевные трусики Клодии были до того застираны и изношены, что их материя стала тонкой, как паутина, под ними ясно проглядывался темный треугольник волос.

— Нет, — покачала она головой. — Я этого не сделаю.

Она сложила руки на груди. Ее отказ был очевиден.

— Очень хорошо. Оставим пока вашу скромность нетронутой. Мои люди насладятся ею попозже, — хихикнул Чайна. — Спуститесь на открытую поверхность, пожалуйста.

Клодия, спустившись по склону холма, держа при этом высоко подбородок и свои торчащие груди, встала между Матату и Альфонсо.

— А теперь эта женщина, — сказал на шанганском Чайна.

Мириам встала. У нее не было европейского стыда перед наготой, и она быстро разделась. Держа своего маленького братца за руку, она начала спускаться по склону, чтобы присоединиться к остальным.

— А теперь полковник Кортни. Последний, лучший из всей добычи.

Шон поднялся и небрежно отбросил в сторону свои изодранные одежды.

— Очень впечатляюще, полковник, — издевательски заметил Чайна. — Для белого человека это очень хорошо.

Шон стоял, безразлично уставившись на него, но он просто старался оценить разделяющее их расстояние. Шестьдесят ярдов, прикинул он, слишком далеко.

— А теперь спускайтесь на открытое пространство, так чтобы я мог следить за вами, полковник. Мы же не хотим, чтобы между нами возникло какое-то недоразумение, правда?

Шон взял Минни за руку и начал спускаться с ней по склону холма. Холмик под девчушкиной юбкой раскачивался из стороны в сторону, как викторианский турнюр. Свободной рукой она придерживала панталоны, чтобы они не сползли под весом сюрприза.

Десять, пятнадцать, двадцать шагов, считал Шон, приближаясь к воющему вертолету. Он мог отчетливо разглядеть зрачки глаз генерала Чайны. Сорок ярдов, все еще слишком далеко. Он остановился рядом с Клодией. Они стояли в ряд, нагие и беззащитные.

Чайна отдал по-шангански приказ, и у подножья холма из леса выскочили солдаты и стали с криками триумфа подниматься по склону. Португальский пилот, демонстрируя свое мастерство в пилотаже, подвел вертолет поближе, еще ближе.

Тридцать ярдов, двадцать пять ярдов. Шон весь сконцентрировался на открытых воздухозаборниках. Они были такого же размера, как и мусорные баки с открытой крышкой; он уже мог разглядеть внутри круглых отверстий бархатистую тень вращающихся с непомерной скоростью пропеллеров.

Вертолет замер в воздухе и завис напротив них. В кабине генерал Чайна крутил головой, стараясь увидеть линию продвижения солдат РЕНАМО.