Вдруг в ее дверь громко постучали. Три веских, сильных удара — совсем не так, как было принято стучать у Уличных Крыс. Их стук всегда был еле слышным и часто таил в себе особый код, предназначенный только для посвященных.

Женщина явно удивилась, однако она аккуратно сложила свое шитье и поправила платок на голове, прежде чем подойти к двери.

— Кто там? — спросила она, уже берясь за ручку.

— Это я, мам, — ответил голос.

Женщина радостно улыбнулась и сняла хлипкий засов.

— Но, Аладдин, — с ласковым упреком сказала она, смеясь, — тебе не стоило так…

Она умолкла, обнаружив, что за дверью стоят целых четверо посетителей.

Одним из них был ее сын, Аладдин. Тощий, как и все дети Уличных Крыс, босой, с темно-смуглой кожей и шапкой густых иссиня-черных, как у его отца, волос, покрытых уличной пылью. Правда, держался он так, как учила его мать: голова высоко поднята, плечи расправлены. Ничего общего с обычными Уличными Крысами.

Его друзья — если считать это слово подходящим для них — маячили чуть в стороне, хихикая и явно готовясь чуть что задать стрекача. Уж тут можно быть уверенным — если случилась какая-то неприятность, Моргиана и Дубан точно имели к ней самое непосредственное отношение. Мать Аладдина невольно стиснула зубы, увидев их бегающие глаза и очевидную готовность улизнуть при первой возможности.

За спиной Аладдина стоял рослый худой мужчина в длинном синем одеянии и тюрбане такого же цвета. Женщина сразу узнала его: это был Акрам, торговец орехами и вялеными фруктами. Он держал ее сына за плечо цепкой хваткой костлявых пальцев, и эта хватка обещала стать еще крепче, если бы мальчишка только помыслил о бегстве.

— Ваш сын, — заговорил Акрам вежливо, но сердито, — и его… приятели. Их снова застали на рынке за воровством. Ну-ка выверни карманы, Уличная Крыса.

Аладдин мило пожал плечами, а потом покорно вывернул карманы, явив взглядам сушеные фиги и финики. Впрочем, он не был настолько небрежен, чтобы позволить добыче упасть на пол.

— Аладдин! — резко сказала его мать. — Ты негодный мальчишка! Простите меня, добрый господин. Завтра я отправлю Аладдина к вам, чтобы он целый день выполнял ваши поручения. Все, что вы прикажете. И он натаскает вам воды.

Аладдин начал было протестовать, но под взглядом матери тут же присмирел. Дубан и Моргиана насмешливо прыснули.

— И вы двое тоже, — прибавила она.

— Ты мне не мать, — пренебрежительно заявила Моргиана. — И не можешь приказывать мне, что делать. Никто не может.

— Очень прискорбно, что у тебя нет такой матери, как эта славная женщина, — сурово сказал Акрам. — Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, твоя голова украсит кол еще до того, как тебе исполнится шестнадцать, девчонка.

Моргиана в ответ нахально показала ему язык.

— Ну, хватит, — бросил Дубан, заметно занервничав. — Пора убираться отсюда.

И они оба растворились в темноте. Аладдин уныло поглядел вслед друзьям, бросившим его в одиночку нести наказание, которое они заслужили все вместе.

— По мне, так тебе лучше бы не водить с ними компанию, — задумчиво сказал Акрам. — Однако всей вашей троице очень повезло, что вас поймал именно я, а не кто-нибудь другой. Ведь есть такие торговцы, которые заставили бы вора заплатить за украденные фрукты отрубленной рукой.

— Позвольте, я сейчас заверну во что-нибудь ваш товар, чтобы вы могли забрать его, — засуетилась мать Аладдина, отбирая у сына фрукты и осматриваясь в поисках тряпицы, в которой их можно было бы нести.

— Не стоит, — неловко сказал Акрам, окидывая взглядом тесную темную лачугу.