Поздней ночью ему вдруг приснился его любимый рыбацкий поселок в Каталонии, прекрасный уголок Испании: большой песчаный пляж, утопающие в изумрудной зелени берега, красивые белые домики и счастливые лица людей. Но вдруг все вокруг потемнело, темно-красное пятно залило окрестности. Постепенно пятно стало растворяться, и вместо живописных берегов появилась холодная бесконечная пустыня, на голубом небе где-то вдали вспыхивали зарницы бури, бушующей где-то там, в бесконечности, за далеким горизонтом, куда тянулась всепоглощающая пустыня. Людей нигде не было видно. Посреди пустыни вдруг появилось огромное лицо с деформированными чертами, а может быть, это был череп, на котором застыл ужас, в его пустых глазницах зияла темнота. От страха лоб его был наморщен. Лицо в ужасе перекосилось от всего того, что оно наблюдало. Открытый рот пытался кричать и звать на помощь, но искривленные губы давали понять, что уже поздно и смерть настигла человека. В больших глазницах отображались такие же искаженные лица смерти, в их кричащих ртах тоже стоял лик смерти. На лицо со скул ползли черви, желая уничтожить все, что не успела погубить смерть.

В холодном поту художник вскочил посреди ночи и с диким криком позвал Галу. Не прошло и минуты, как заботливая супруга была рядом с ним: «Мой дорогой, что случилось?» Трясущийся и бледный Дали скомандовал: «Принеси мне бумагу и карандаши!» Через месяц самая трагическая картина о войне – «Лицо войны» – была завершена.

Внутри Дали все похолодело, огонь в душе иссяк, опустошенность заполнила весь его внутренний мир, и нужно было время, чтобы жизнь вновь вернулась к нему. Он бесцельно слонялся по дому. Гала предпочитала сидеть на кухне и не показываться на глаза мужу. Она как никто другой прекрасно знала своего Сальвадора, знала, что через некоторое время все будет хорошо, просто сейчас ему необходимо было побыть одному посреди огромной пустыни своего подсознания, очищенного кистью от тайных глубинных ужасов, мешавших жить. Монстр невыносимых терзаний Дали исчез, оставив опустошенность, и уже новые тайны и загадки извилистыми ручейками вползали в уставший мозг, воскрешая нового монстра, через некоторое время готового опять вырваться наружу в виде нового бессмертного произведения.

Дали вдруг вспомнил свой визит в сказочную Италию, родину гениальных художников периода Ренессанса. Он был потрясен этой страной: живописными горами, белыми песками Неаполя, величественными соборами Флоренции. Когда-то дикие племена почти уничтожили Рим, жемчужину мировой культуры, и поселилась тьма на итальянской земле. Все многовековое наследие было разграблено или поругано варварами. И вот когда казалось, что итальянская культура навсегда погребена под пепелищем и мировая цивилизация понесла невосполнимую утрату, наступила новая эпоха расцвета, подарившая миру шедевры, которые возрождали все лучшее, что было в человеке.

Сальвадор Дали ходил по музеям Италии. В картинах бессмертного Леонардо да Винчи он подмечал, как тонко автор передавал лица людей, их взгляды, улыбки, казалось, еще немного, и они заговорят с ним. В Ватикане Сальвадор, подолгу лежа на полу величественного собора, изучал внутреннее убранство купола храма Святого Петра и рассматривал фрески Микеланджело. На потолке был изображен Бог, витавший на облаке. Он только что создал по своему подобию прекрасного юношу, но пока без божественной энергии. И Всевышний тянется к нему, чтобы передать свою энергию и подарить жизнь. Адам тоже тянется к Господу Богу как к своему отцу, еще мгновение – и их руки встретятся, и первый человек начнет свою жизнь. Сальвадор смотрел на фрески часами, пытаясь понять секрет великого художника.