Я выдохнула.

– Вообще, дело вроде как в твоем письме, – сказала я.

– Серьезно? Черт. Теперь я взволнован.

– Прекрати, – сказала я ему. – Не стоит волноваться из-за письма. Оно хорошее. Очень. И заставило меня задуматься кое о чем… о стрельбе.

– О, – сказал Денни. – Кажется, разговор предстоит нелегкий, поэтому голосую за то, чтобы выбраться из этого грузовика, устроить налет на мой холодильник и выйти на задний двор, чтобы Глиттер передохнула во время нашего разговора.

– Я за.

Десять минут спустя мы с Денни, с лимонадом и только что приготовленным попкорном прошли по его дому до задней двери. Освободившаяся от ошейника Глиттер следовала за Денни, не сводя глаз с попкорна.

– Глиттер, пожалуйста, не путайся под ногами, – попросил он, когда она столкнулась с ним. – Ее тренировали не просить еду у людей, и обычно она спокойно на нее реагирует, но, клянусь, из-за попкорна сходит с ума.

– Разве можно ее винить?

Он засмеялся.

– Не совсем. Попкорн – еда богов.

– Ты знал, что Майлс ненавидит попкорн?

– Правда? Тогда, наверное, мне надо перестать с ним дружить. Позор. А он только начал мне нравиться.

Он легко шел по дому без помощи Глиттер и трости, которой пользовался до возвращения собаки осенью. Единственным намеком на его слепоту было то, что он временами щупал стену. Когда мы дошли до задней двери, он отпер ее одной рукой и распахнул. Едва успел откинуть москитную сетку, как Глиттер пронеслась мимо него и, чуть не сбив Денни с ног, выбежала в огороженный двор.

– Господи, Глиттер, – сказал он, сдерживая смех, и вышел на небольшое деревянное крыльцо.

Глиттер уже кругами носилась по двору, зажав в пасти взявшийся из ниоткуда теннисный мячик. Хоть я много раз видела ее такой с тех пор, как она оказалась у Денни, но это всегда ошеломляло. В ошейнике она такая спокойная, сосредоточенная. Денни говорит, он словно ее деловой костюм. В нем она понимает, что пора быть профессионалом. Но как только его снимают, пора развлекаться.

Мы сели на ступеньки и положили между нами теплый пакет с попкорном.

– Итак, – сказал он, осторожно открывая банку с лимонадом. – Теперь у нас есть что поесть, поэтому выкладывай, что происходит.

Я услышала тихий стук по деревянным планкам и только тогда поняла, что нервно отбивала ногой по нижней ступени. Мне казалось правильным поговорить с Денни, словно я могла наконец снять груз с плеч и поделиться с тем, кто поймет. Но сейчас, оказавшись здесь, когда он готов меня слушать, чувствовала, что готова сорваться.

– Ли? Ты в порядке?

Выкладывай, сказала я себе. Просто скажи. Пора это сказать.

– Эта цепочка не принадлежала Саре.

Слова вышли быстро, на одном дыхании.

Денни застыл, рука с попкорном зависла в воздухе на полпути ко рту. А затем он медленно опустил ее.

– Подожди… что?

Теперь тряслись не только нога, но и руки. Я прижала их к коленям.

– Цепочка, которую нашли в уборной, не принадлежала ей. Не знаю, откуда пошел этот слух, но она не ее. И она ничего ему не говорила. Ни слова.

– Прости… ты уверена?

– Да, – ответила я. – Я не знаю, что еще произошло в уборной. Не знаю, что именно случилось с Келли. Но история про Сару – неправда.

– Ого, – сказал Денни. – Это… ого. – Он покачал головой.