— Тони был очень практичным, — заметила я. — А может, мне просто поначалу так казалось.

— В практичности тоже есть здравый смысл. В моей любовной истории имел место случай такого рода. — Потянувшись за своим бокалом, она продолжала: — У меня тоже случались любовные романы, в которые я кидалась как в омут, с головой. И только одному Богу известно, почему они так скоро заканчивались. После них я бываю похожа на раненого бойца, возвращающегося с поля боя в родные пенаты. Вечно я попадаю в руки какому-нибудь слизняку, который обещает заботиться обо мне.

— Об этом только в сказках мечтают.

— Да, особенно в сказках братьев Гримм, — с горечью в голосе согласилась Эбби. — Сначала они обещают заботиться о тебе, но на самом деле им нужна лишь прислуга, которая бы готовила обеды да стирала мужские сорочки.

— Все, что ты мне рассказала о своем бывшем поклоннике, в полной мере относится к Тони, — заметила я.

— А чем он теперь занимается?

— Я с ним сто лет не разговаривала.

— Но ведь люди, даже расставаясь, должны оставаться друзьями.

— Но он не очень этого хотел, — сказала я.

— Ты о нем вспоминаешь?

— Невозможно забыть человека, с которым ты прожила шесть лет. Но это вовсе не значит, что я хочу быть с Тони. Я всегда желаю ему добра и надеюсь, что у него все хорошо.

— А ты любила его, когда выходила за него замуж?

— Наверное, любила.

— Может быть, и так, — сказала Эбби. — Только мне кажется, что ты всю жизнь любила Марка.

Снова наполнив бокалы вином, я подумала: «Утром мы будем черт знает на кого похожи».

— Для меня кажется просто немыслимым, что после стольких лет разлуки вы опять вместе, — продолжала она. — И, что бы между вами ни происходило, я уверена, Марк тоже не переставал любить тебя.

Когда он снова вошел в мою жизнь, мне казалось, что все годы нашей разлуки мы как будто жили в далеких странах, и теперь уже тот привычный язык, на котором мы разговаривали раньше, стал для нас недоступен. Откровенны друг с другом мы бывали только в темноте. Он сообщил мне, что был женат, но жена погибла в автомобильной катастрофе. Позже я узнала о том, что он бросил юридическую практику и стал работать на ФБР. Когда мы были с ним вместе, мы пребывали в какой-то эйфории. Это самые замечательные дни, напоминавшие мне тот первый год нашей с ним дружбы в Джорджтауне. Конечно, так не могло продолжаться вечно. История, как бы то ни было больно, имеет скверную привычку повторяться.

— Я не думаю, что это он виноват в том, что его перевели в Денвер, — сказала Эбби.

— Он сделал свой выбор, — ответила я. — А я свой. — Ты не захотела поехать с ним?

— Именно из-за меня он попросил новое назначение, ему захотелось расстаться.

— Так что, он теперь скитается по стране? Ну, это уж слишком.

— Когда люди становятся злыми, они впадают в крайности. И совершают большие ошибки.

— А Марк, наверное, слишком упрям, чтобы признать, как жестоко он ошибся, — сказала она.

— Он упрям, да и я не лучше. Никто из нас не хочет уступать. У него своя карьера, а у меня своя. Он находился в Квантико в то время, когда я была здесь. В общем, это старая песня: я не имела намерения покидать Ричмонд, а ему не хотелось переезжать в этот город. Затем он задумал вернуться поработать штабным офицером или занять соответствующую должность в соответствующей инстанции в федеральном округе Колумбия. Все так и тянулось до тех пор, пока мы не поняли, что все это время просто старались побороть друг друга.