(Шарканье шагов. Они останавливаются.)

МИССИС РУНИ. Давайте остановимся на минутку. Пусть эта гнусная пыль осядет обратно на мерзких червяков.

(Молчание. Пение птиц, кряканье уток, хрюканье, блеянье и пр.)

МИСТЕР ТАЙЛЕР. Какое небо! Какое солнце! Среди всей мирской злобы — счастье, если вы живы в такую погоду или выписываетесь из больницы.

МИССИС РУНИ. Жива?

МИСТЕР ТАЙЛЕР. Вы хотите сказать, что живы лишь наполовину?

МИССИС РУНИ. Говорите за себя, мистер Тайлер. Я жива не наполовину и не как‑нибудь частично. (Пауза.) Почему мы стоим здесь? Эта пыль не осядет в нашем столетии. Снова прогромыхает огромная машина, и все опять взметнется к небесам.

МИСТЕР ТАЙЛЕР. В таком случае, пойдемте дальше.

МИССИС РУНИ. Нет.

МИСТЕР ТАЙЛЕР. Идемте, миссис Руни…

МИССИС РУНИ. Поезжайте, мистер Тайлер, поезжайте, оставьте меня слушать воркование витютьней. (Воркование.) Если увидите моего бедного слепого Дэна, скажите ему, что я хотела встретить его на станции и была уже в пути, когда это все вдруг нахлынуло на меня, подобно половодью. Скажите ему: Ваша бедная жена сказала мне сказать вам, что это все нашло на нее снова, и… (Голос срывается.) …она пошла домой… немедленно вернулась домой…

МИСТЕР ТАЙЛЕР. Идемте, миссис Руни, идемте, почтовый еще не пришел. Возьмите меня под руку. Уверяю вас, мы будем на станции даже с запасом времени.

МИССИС РУНИ (всхлипывая). Что? Зачем это все? (Тише.) Вы что, не видите — я не в себе? (Гневно.) Если вы вообще можете что‑либо замечать! (Всхлипывая.) Минни! Крошка Минни! (Яростно.) Если вы вообще имеете понятие о милосердии! (Всхлипывает.)

МИСТЕР ТАЙЛЕР. Идемте, миссис Руни, идемте, почтовый еще не пришел. Возьмите меня под руку. Уверяю вас, мы будем на станции даже с запасом времени.

МИССИС РУНИ (подавленно). Сорок лет ей было, не знаю, пятьдесят ли, опоясавших ее милую тонкую талию мешками сала…

МИСТЕР ТАЙЛЕР. Идемте, миссис Руни, идемте, почтовый еще не…

МИССИС РУНИ (взорвавшись). Проваливайте, мистер Руни — мистер Тайлер, я хотела сказать. Езжайте один и прекратите досаждать мне! Что это за страна, где женщина не может излить свое сердце даже на горной проселочной дороге, без домогательств отставных вексельных брокеров! (Мистер Тайлер пытается оседлать свой велосипед.) О небо! Да вы и по равнине‑то не проедете! (Мистер Тайлер садится на велосипед.) Осторожней, штаны не порвите! (Мистер Тайлер уезжает. Затихающий звон удаляющегося велосипеда. Тишина. Воркование витютьней.) Красавицы–птички! Все долгое скучное лето что‑то клюете в лесах. (Пауза.) О, проклятый корсаж! Если б я могла снять его без неприличных разоблачений. Мистер Тайлер! Мистер Тайлер! Вернитесь и расшнуруйте меня за живой изгородью! (Дикий смех.) Откуда все эти неприятности вокруг меня? Беды и несчастья вечно накатывают извне на мою старую грязную шкуру, бурлят, бушуют вокруг моего черепа, наполняют собой атомы, атомы, атомы! (Яростно.)  АТОМЫ!  (Тишина. Воркование витютьней. Едва слышно.) Господи! (Пауза.) Господи!

(Шум приближающегося автомобиля. Автомобиль подъезжает к нейю мотор работает. Это МИСТЕР СЛОКУМ, служащий ипподрома.)

МИСТЕР СЛОКУМ. Какие несчастья, миссис Руни? Вы склонны все преувеличивать. У вас опять боли в желудке?

МИССИС РУНИ (смеется). Ба! Да это никак мой старый поклонник, служащий ипподрома в своем лимузине!

МИСТЕР СЛОКУМ. Могу я подвезти вас, миссис Руни? Нам по пути?

МИССИС РУНИ. Да, мистер Слокум. (Пауза.) Как ваша бедная мать?

МИСТЕР СЛОКУМ. Благодарю вас, более–менее утешительно. Мы распорядились не доставлять ей беспокойства. Это очень серьезно, миссис Руни, не так ли?

МИССИС РУНИ. Да. Действительно, мистер Слокум, это весьма серьезно. (Пауза. Она с силой шлепает себя по щеке.