Фэбриелла отчаянно вскрикнула, как будто она сама подверглась подобному унижению, но сразу же замолчала, когда я провел острым лезвием ножа по черным ниткам в том месте, где совсем недавно были кое-как наложены швы после хирургического вмешательства в бесформенное туловище куклы.

Потом я запустил пальцы в открытую рану и начал поиск. Сначала я вытащил несколько соломинок, затем порядочный комок и, наконец, солидный бумажник, плотно замотанный в замшу. Я протянул его Патрику, он забрал бумажник совершенно автоматически.

— Даже сотни тысяч наличными? — спросил я его.

— Мы договорились взять половину себе и дать половину ему в ценных бумагах, — бесцветным голосом ответил он. — Таким образом, их нельзя было обнаружить.

— Морт, дорогуша? — зашептала Фэбриелла, теперь ее голос выражал ненависть. — Мне только что пришло в голову, что раз Рик выяснил, что обеих этих женщин убил Юджин, то Юджину пришлось бы убить Рика, чтобы обезопасить себя. Затем, раз ты пришел слишком поздно, чтобы спасти Рика, но вовремя, чтобы спасти меня, застрелив Юджина, — ну, ты же будешь выглядеть настоящим героем! И у тебя буду я, самый надежный очевидец!

С того самого момента, когда я впервые задумался над ответом на теорию Майка Уэстэрвея, что все дело было во мне и Фэбриелле, я не сомневался, что будет разбирательство между Патриком и Мортом, причем в любом случае я проиграю. Мне не оставалось ничего иного, как сделать несколько осторожных движений да на всякий случай помолиться.

Когда Фэбриелла закончила излагать свое воистину трогательное предложение, Патрик повернулся к “орангутангу” с яростным, но немного помятым, если сравнивать с его дорогим костюмом, лицом. Я стоял позади него и пырнул кончиком фруктового ножа ему в ягодицу. Он заорал и наскочил на шофера. Опять послышался отвратительный визг пули, Патрик повалился на “орангутанга”, раздались яростные проклятия Морта, старавшегося избавиться от инертной массы тела Патрика.

Это предоставило мне достаточно времени, чтобы нырнуть за пистолетом, который валялся на полу рядом с трупом Майка Уэстэрвея, схватить его и повернуться лицом к верзиле шоферу, который все еще старался освободиться от навалившегося на него Патрика, Наконец тело соскользнуло на пол, только руки все еще обхватывали кольцом колени Морта в безмолвной мольбе.

Я не собирался дожидаться еще одного смертоносного визга пули. Нажав два раза подряд на курок своего верного тридцать восьмого, я убедился, что Морт зашатался, но на всякий случай всадил и третью пулю ему в грудь, потому что такая глыба, как он, может оказаться весьма живучей. После этого Морт медленно повалился назад. Трех пуль оказалось достаточно.

Все же я проверил, на самом ли деле он мертв, и чуть было не прозевал следующий номер в этом спектакле, через пару секунд было бы уже слишком поздно. Я повернулся спиной к телу Морта и в самый последний момент сумел схватить Фэбриеллу за руку. Пока я занимался вопросом отправки Морта на тот свет, она соизволила растянуться на ковре рядом со своей куклой, натянула ночную сорочку себе на голову точно так же, как я это проделал с сорочкой куклы. В руке у Фэбриеллы был зажат все тот же злополучный нож — вне всякого сомнения, она намеревалась вспороть им собственный живот, не желая ни в чем отличаться от Гильды.

Мне с большим трудом удалось разжать ей пальцы, нож упал на пол, не причинив вреда. Я поднял Фэбриеллу и одернул на ней рубашку. Вообще-то я не ожидал услышать от нее слова благодарности — и не ошибся.

Фэбриелла яростно плюнула мне в лицо.