Алекс Финли. Все до последнего страхи
Пролог
Тела нашли во вторник. Через два дня после того, как семья пропустила рейс и не вернулась домой. И через шесть, как прекратились все их переписки и активность в социальных сетях. Последним было размещено селфи семейства из Мексики: папа с мамой смешно выпятили губы уточкой, розовощекая девушка обиженно дулась, а мальчонка сверкал пластмассовыми очками и беззубой улыбкой. От моря арендованный ими небольшой дом стоял довольно далеко – в самом конце неасфальтированной улочки, врезавшейся в придорожные джунгли Тулума. Когда управляющий открыл дверь, местному копу тут же ударила в нос вонь. Горничная, в обязанности которой входило убирать комнаты после отъезда гостей, с заплаканным лицом сидела на цементном крыльце, перебирая пальцами четки. В доме стояла ужасная духота. И повсюду слышалось жужжание мух. Несмотря на дух разложения, которым пропитался воздух, крови нигде не было. Как и других явных признаков насильственной смерти. Вот тогда то полицейский и понял, что оттуда надо убираться. Час спустя по дому устало расхаживали криминалисты в костюмах химической защиты, не сводя глаз с ручных датчиков воздуха. Первой нашли мать – окоченевшую на диване с раскрытой книжкой на груди. В спальне на застеленной кровати лежала девушка, по прежнему сжимая в руке телефон. Мальчик безмятежно спал под заботливо подоткнутым одеялом в обнимку с плюшевым мишкой. Эксперты проверили плиту и водонагреватель. Затем вышли во внутренний дворик, чтобы осмотреть трубы, по которым в дом поступал газ. И тогда они обнаружили кровавый след, а потом и отца – по крайней мере, то, что от него осталось.
Глава 1
МЭТТ ПАЙН
– Суровая ночка, да? У тебя такой видок, будто ты вместе с нами спал под открытым небом. Мэтт вгляделся в шахматную доску, не обращая внимания на чернокожего мужчину, не раз битого жизнью, а теперь сидевшего напротив него за потрепанным столом в Вашингтон Сквер парке. – Тебе не холодно? Где твоя куртка? – Уймись, Регги, – ответил Мэтт, отмахиваясь от вопросов, – дай мне сосредоточиться. И опять задумался над ходом на доске. Сквозь парк пронесся утренний бодрящий ветерок, и парень потер озябшие руки. Для апреля было чересчур холодно. – Да хоть весь день думай, – хрипло засмеялся Регги, – мне вообще по барабану. За два года Мэтт не выиграл у бродяги Бобби Фишера, обитавшего в Вест Виллидже, ни единой партии. Он никак не мог понять, каким образом этот умнейший человек оказался на улице, но вопросов никогда не задавал. Парень пошел слоном, взяв пешку на g7. Регги покачал головой с таким видом, будто тот его разочаровал: – Я так понимаю, ты только что с тусовки? – Ага, в Годдарде, – Мэтт кивнул головой на Годдард Холл – башню из выбеленного ветрами и дождями кирпича, возвышавшуюся над парком. – В Годдарде? Значит, с первокурсницами зажигал, – ухмыльнулся бродяга. Его познания о Нью Йоркском университете были гораздо глубже, чем у большинства студентов. Вполне возможно, в свое время он там и в самом деле учился. Это было довольно странно, потому что окружающие имели обыкновение изливать Мэтту душу, рассказывая истории своей жизни, посвящая в свои тайны и проблемы. Он полагал, к этому располагало его лицо. А может, и тот факт, что он предпочитал не столько говорить, сколько слушать и наблюдать. Однако Регги, несмотря на свою непрекращающуюся болтовню, даже словом не обмолвился, как жил до того, как оказался в этом парке. Раньше Мэтт пытался уловить в историях мужчины какие нибудь подсказки на его прошлое: тот постоянно держал при себе армейскую сумку цвета хаки и раньше вполне мог служить в армии; руки и ногти у него всегда были безупречно чистыми, что наводило на мысль о медицине. |
