Дверь в тюремный триклиний распахнулась, и вошёл Постум, за ним – Гепом и Крот. Все трое несли пакеты с едой. Сразу, перебивая затхлый смрад узилища, запахло жареным мясом. То ли почуяв запах, то ли при виде Августа, осуждённые поднялись.

– Лежите, ребята, не надо суетиться! – приказал Постум. – Сегодня будет весело. А что будет завтра – неважно. Меня тоже скоро убьют. Так что я понимаю ваше печальное настроение. Ах, Кумий, Кумий, говорил же я тебе – сочиняй печальные элегии, это куда безопаснее.

Кумий пришёл в себя после дневного разговора. То ли робкая надежда вновь затрепыхалась в его сердце, то ли он покорился судьбе и решил повеселиться напоследок: умереть назначено было завтра.

– Постум, голубчик, повторяю вслед за Ювеналом: «Не могу не писать сатир».

– Ладно, пиши, что хочешь, – милостиво согласился Постум. – Все равно тебе осталась одна ночь.

Кумий потянул носом – всхлипнул.

– Кстати, а кто четвёртый в вашей компании? Будущие «соавторы» переглянулись.

– Нас тут трое.

– Я не о том. Кто четвёртым выйдет завтра на арену? Вас должно быть четверо – так мне сказали.

– А, знаю! – весело воскликнул мальчишка. – Какой-то сумасшедший. Его держат в отдельной камере. У него волосы оранжевого цвета. И все лицо покрыто лиловыми пятнами. Лишай, наверное. Он весь день горланил похабные песни. Ты слышал, что он пел, Корв?

Тот, что постарше, кивнул. Старался держаться с достоинством, чтобы показать всем, а особенно младшему брату: ему не страшно.

– Позови его, – сказал Постум охраннику. – Это и для него последний пир. Пускай веселится. Таков обычай.

– Нам не хватает психа за столом? – удивился Кумий.

– Обожаю сумасшедших. У них есть чему поучиться. Говорят, мой отец тоже сумасшедший.

– Нет, Элий только притворялся, а на самом деле он всегда был себе на уме. – Кумий вздохнул. – Я тоже пытался изображать чокнутого, но не получалось.

Заключённого привели. Волосы у него в самом деле были оранжевые. Как и туника. Брюки – синие. Сандалии с разноцветными ремешками. Одежда бродячих артистов. Как артист он был развязен. Как сумасшедший – изрекал истины.

– О, да тут у вас неплохое угощение! Давненько так не едал! – воскликнул рыжеволосый, занимая место рядом с императором. Впрочем, он наверняка не догадывался, кто пирует сегодня с ним.

– Присоединяйся, – щедро предложил Кумий. – Пожри в последний раз.

– За что тебя взяли? – спросил Постум.

– За непонятливость, – отвечал рыжий, хватая со стола окорок и впиваясь зубами в нежное мясо. – Я прочёл в вестнике, что Бенит после своей смерти ещё год может исполнять обязанности второго консула. И стал всех спрашивать, как покойнику под силу такое? Он что, из Тартара будет присылать записочки? Или установит вертушку в Аиде и будет названивать живущим? После того как я задал этот вопрос третьему римлянину, исполнители меня повязали. А вы, ребята, часом не знаете, как он сможет остаться консулом после смерти?

– Знаю, – отвечал Постум. – У него есть специальная папочка, а в ней – указания на год вперёд.

– И всего-то? – разочарованно протянул рыжий. – А я-то думал, он изобрёл беспроволочную (то есть без проволочек) связь с Аидом. Фи… папочка с указаниями. Как примитивно! По-человечески примитивно. А если обстановка в мире изменится?

– Тогда не знаю. Ладно, лучше скажи, ты хорошо дерёшься? – Постум тронул рыжего за плечо.