Марина кивнула.

— Я рада, что в нем есть хоть что-то человеческое. Получается, бедный Славик вовсе и не знал, кто преступник, а погиб совсем по другой причине. Это Юрский своей запиской навел нас на мысль… Боже мой, Александр Владимирович! — вдруг воскликнула она. — Да ведь он сразу хотел подставить Свету! Я сперва не сообразила, а теперь… Он сразу планировал убийство Славика, так? Значит, вся эта схема с записками была продумана заранее. Он бросил вместо себя в тюрьму собственную жену вовсе не в панике и не сгоряча, а обдуманно и планомерно. На нашей встрече он демонстративно ухаживает за Майей, вызывая ревность Светы, потом подливает в свою стопку яд, но садится так, что яд выпивает Игорь. Если милиция будет активно расследовать версию, что отравить и впрямь хотели Игоря, то Юрского ни за что не заподозрят — они ведь встретились в первый раз. Но, скорее всего, милиция решит, что отравить пытались Юрского, и первой подозреваемой станет ревнивая жена. Он горячо ее защищает. Еще бы! Она должна быть на свободе до понедельника, так как именно на нее он собирается навесить убийство Славика. Юрский понимает, что арестовывать Свету вам пока не за что, и изображает из себя не слишком любящего, но благодарного мужа. А сам хочет убить двух зайцев — избавиться не только от подчиненного, но и от надоевшей жены. Он вызывает ее к Славику запиской, да еще подкидывает в его ведро другую записку, где прямо называется имя Светы. Теперь Юрскому незачем ее защищать. Он делает вид, что сломался под тяжестью неопровержимых улик, и отрекается от нее. Отвратительно! Когда вы его посадите, Александр Владимирович?

— Не раньше, чем обнаружу неопровержимые улики, — честно ответил Алферов. — Поймите меня правильно, Марина. Даже если я его сейчас задержу, его выпустят через пятнадцать минут, а меня отстранят. На крышке мусорного ведра в квартире Петухова есть смазанный отпечаток, очень похожий на отпечаток указательного пальца Юрского. Кроме того, найден свидетель, видевший горбатого и бородатого чудака примерно в полдесятого неподалеку от офиса Юрского. Это все, что я сумел сегодня раздобыть. Маловато. Для нас с вами это лишнее подтверждение, но для опытного адвоката — детский лепет. Нужно что-то повесомее.

— Пожалуйста, — улыбнулась Марина. — Юрский перестраховщик, правильно? Трус и перестраховщик. Я скажу ему, что видела, как он подлил в свою стопку яд, а для убедительности напомню, как он сперва по ошибке сел не на то место. Он испугается и решит меня убить, вы схватите его с поличным, и ему будет не отвертеться. Годится?

— Вы смотрите этот американский сериал… «Она написала убийство», кажется? — осуждающе заметил майор. — Там это у героини основной метод.

— Ну и что? — немного смутилась собеседница. — Я и не утверждаю, что додумалась самостоятельно. Главное, чтобы подействовало.

— Ну, в кино-то, конечно, действует, причем на протяжении сотни серий. А в реальности героиню, полагаю, прикончили бы еще в первой. Возможно, полиция и арестовала бы убийцу, но над ее трупом.

— А вы постарайтесь быть порасторопнее, — предложила Марина.

— Лучше я постараюсь найти более разумный метод, — парировал майор.

— Ладно, — с удивительной кротостью согласилась Марина. — Мне, пожалуй, пора. Я еще не завтракала.

И она попыталась выйти из машины, но Алферов ловко схватил ее за руку.

— Я запрещаю тебе делать глупости, — раздраженно сообщил он. — Думаешь, я тебя плохо знаю? Да у тебя на лице все написано.

— А по какому такому праву ты можешь запретить мне делать глупости? — холодно произнесла она.