— Я думаю, при подобном разговоре свидетели вам только помешают. Спасибо, Владимир Борисович, за неоценимую поддержку. Павел Витальевич, позовите Светлану Ильиничну к нам.

Пожалуй, жена адвоката скорее казалась уродиной, чем являлась ею. Майор понял, что при определенных усилиях со своей стороны она производила бы впечатление хорошенькой. Заменить джинсы и разношенный свитер элегантным костюмчиком, подчеркивающим стройность фигуры. Помыть голову чем-то этаким, что всегда громоздится у женщин на полочке в ванной. Вообще-то, Юрская была блондинкой, но ее тусклые сероватые волосы, небрежно схваченные заколкой, совершенно не впечатляли. Брови и ресницы накрашены черным, что не вяжется с блеклым лицом, лак на ногтях облупился. Короче, женщина абсолютно не следит за собой. Почему? Средства вроде бы позволяют.

— Вовочка, — бросилась Света к мужу, не обратив на милиционеров ни малейшего внимания. — Как ты себя чувствуешь? Ты помнишь, что тебе нельзя нервничать? Твой желудок этого не выносит. Может, стоит выпить таблеточку?

— Пока что мое состояние лучше, чем можно было ожидать, — с достоинством сообщил Юрский.

— Ты просто очень терпеливый, Вовочка. Ты не привык жаловаться.

— Это свойство всех истинных мужчин.

— Но истинных мужчин так мало! — горячо воскликнула Светочка. — Я не перестаю благодарить Господа за то, что он подарил мне встречу с тобой! Но я знаю, сам ты готов не посчитаться со своим здоровьем, лишь бы принести пользу обществу. Поэтому я должна оберегать тебя от подобного безрассудства. Может быть, ты поешь? Вот тут, в термосе, бульончик, свеженький. Только что сварила. Первую воду слила, так что не волнуйся, он не вредный. Тебе нельзя голодать! И котлеты еще тепленькие, в фольге. Смотри!

Котлеты и впрямь пахли на редкость аппетитно. Алферов наслаждался бесплатным представлением и мыслью о том, что неженат. Лучше собственноручно жарить себе яичницу, чем быть объектом столь пылкой заботы.

— Я подожду тебя в машине, — милостиво объявил адвокат, отстранив провизию с видом политического заключенного, объявившего голодовку протеста и готового умереть, но не поступиться принципами. — А ты откровенно отвечай на все вопросы. Это твой гражданский долг.

И, кивнув на прощание, он вышел.

Едва за ним захлопнулась дверь, Света, наконец, обнаружила, что в комнате присутствуют представители милиции. Вежливо поздоровавшись и удобно усевшись, она спокойно произнесла:

— Я звонила в больницу, поэтому знаю, что Игорь Карпов останется жив. Но, разумеется, я очень хочу, чтобы нашли виновного. Спрашивайте, пожалуйста.

Контраст между нынешним деловым тоном и недавним поведением полупомешанной был столь велик, что Пашка уставился на посетительницу во все глаза. «Да, — решил Алферов, — а она ведь, черт возьми, вовсе не дура! Интересно, искренна она в отношениях с мужем или, подобно мне, вовсю использует безотказный метод грубой лести? Кстати, муж явно не поделился с нею подозрениями, что отравить хотели его, а не Карпова. Еще одно подтверждение, что Юрский отнюдь не исключает виновности жены».

— Если я правильно понял, вы давно знакомы со всеми присутствующими на вечере. А с кем из них вы встречались в последнее время?

— С Леной Бальбух. Мы с ней часто перезваниваемся, а иногда она заходит ко мне домой.

— Вот как? А со слов вашего мужа я понял, что…

Света уловила мысль еще до того, как майор ее высказал.

— Конечно, она приходит, когда Вовочки нет дома. Он не любит моих подруг, да и вообще не любит, когда дома люди, которых пригласил не он. Ему нужен покой.

— Значит, ваш муж не любит Лену Бальбух.

— Я плохо выразилась, — спешно поправилась Юрская.