– Честно говоря, я еще ни разу не держал в руках этой штуки, – признался Библ.

– Возьмешь – не выронишь. Держи средний палец на спусковом крючке – только и всего. Отражает встречной волной все – от камня до пули. Любой зверь, прыгнув, сломает ноги. Радиус до двух метров – больше не нужно. Установишь на шкале и чеши.

Только один Малыш был с Библом на «ты», он был со всем миром на «ты» и даже Капитану счел возможным напомнить:

– Не забудь браслеты с приборами внешнего включения и выключения силовой защиты машины. Правило номер один: покинутый вездеход остается недоступным для любого вмешательства извне. Помнишь, как погибла вторая экспедиция на Прокле?

Капитан поморщился:

– Не каркай. Мы вооружены и оснащены так, что нам не страшно ничье и никакое вмешательство. Ни человек, ни природа. Ни абсолютный нуль, ни вакуум, ни плазма. Страшно другое – смещение фаз. Входы и выходы. Мы не знаем, когда они открываются, как открываются, почему и зачем.

В черную покатость окна – они сидели в комнате Дока – врубился вдруг узкий клинок света. Не молния, сверкнувшая, расколов небо, и не след метеорита, медленно тающий в черноте звездного купола. Где‑то вдали, должно быть у горизонта, словно раздвинулись створки ночи, впустив высокую полоску зари. В ее белом, почти дневном свете смутно просматривались очертания незнакомого города.

Видение продолжалось, должно быть, минуту, не больше, и растаяло в ночи, как залитая тушью картинка.

– Мираж? – удивился Малыш. – А почему ночью? Сейчас все пять солнц на другой стороне планеты.

– Может быть, отблеск?

– Чего?

Алик смутился, мельком взглянул на Капитана. Но тот молчал. Библ жевал соломинку от коктейля.

– Вероятно, смещение фаз происходит и ночью, – предположил он. – А если учесть разницу во времени – она может быть и значительной, – у нас ночь, у них день.

– Где это «у них» и кто это «они»?

– Может быть, здесь несколько цивилизаций. В каждой фазе своя.

– Разговорчики! – оборвал Капитан. – Спать! На сегодня все.

– Нет, не все!

Алик выкрикнул это с мальчишеской звонкостью, предвкушая недоумение товарищей и свое торжество над этим недоумением.

– Мы еще не подняли флага на станции, – закончил он, храбро встретив взгляд Капитана.

Но взгляд был теплый и поощряющий. Алик не предполагал, что это можно сделать и завтра утром. Капитан даже не усмехнулся мальчишескому порыву Алика, он просто сказал:

– Молодец, сынок.

– Темно на улице, – усомнился Малыш.

– А мы костер разложим!

– Из чего? Из пластика?

– Найдем что‑нибудь деревянное. Человек даже в космос тащит с собой что‑нибудь из милого его сердцу дерева.

Импровизированный костер запылал, отражаясь в черном зеркале камня. И его усиленное отражением пламя осветило знакомый всем землянам флаг ООН, давно уже в этом веке по‑настоящему объединенных наций.

– Теперь уже все, – сказал Капитан. – «Гедона‑3» подымает флаг.

5. Игра «синих» и «голубых». Катастрофа

На этот раз мираж уходил, смещаясь в Ничто. Он возникал далеко впереди в сиянии всех пяти солнц невысокой зеленой копной, будто скопнили только что скошенную траву, и, по мере приближения вездехода, не расплывался, не таял, а словно вдвигали его за привычную декорацию. Сначала сокращался вдвое, потом виднелся только узкий зеленый серп, а в конце концов вездеход пролетал в привычном уже пространстве пустыни, не задевая ничего зеленого – ни куста, ни травинки.