|
Девятнадцать лет я рисковал жизнью, а теперь повсюду эти вездесущие бригады телеоператоров. Не успею я и близко подойти к месту события, как они уже там. Моя работа больше не нужна, Фиби! Новости появляются на экране прежде, чем я успеваю доставить пленку издателю. Фотографии актуальных событий больше никому не нужны. Я стал динозавром, но у меня хватает ума, чтобы понять это. Так что возвращайся к Джез, и договаривайся, и доставай мне заказы на съемку медведей в заповеднике, отправляй меня снимать, как развлекаются богачи, ныряя с аквалангами, пошли меня делать репортаж с Уимблдонского турнира или очерк «Один день из жизни герцогини».
– Я не могу, Гэйб. – Она так здорово работает, а? – Угу. – Она это может, черт возьми. Я научил ее всему, что она знает. Ну хорошо, не беспокойся, ешь свой рубленый бифштекс. Я сам займусь этим. – Как? – Джез – крепкий орешек. Женского рода. А у меня еще не было случая, чтобы я не мог такой расколоть. Предоставь это мне. Гм, бифштекс неплох. А как твой? – Как у мамы.
III
Обогнав грузовик, Джез снизила скорость, продолжая ехать в южном направлении по Тихоокеанскому шоссе к ранчо Килкуллен, одновременно возвращаясь мыслями к работе, которую она недавно закончила для журнала «Вэнити фэар». На второй день съемок Сэма Батлера она деликатно и неощутимо позволила ему почувствовать свое превосходство. Она намеренно подобрала для себя подчеркнуто женственную одежду: классическую до колен белую фланелевую юбку в складку от Ральфа Лорена и строгую белую блузку в благородном викторианском стиле с приколотой под высоким воротником камеей, принадлежавшей еще ее бабке; гладко зачесанные волосы спокойно падали на спину. Все манеры ее поведения – негромкая речь, скромные, сдержанные взгляды, неторопливая плавная походка – отвечали созданному ею образу. Поразмыслив, она пришла к выводу, что, вероятно, сама спровоцировала актера на то, что случилось в первый день, и поэтому считала себя в некотором смысле ответственной за происшествие. При съемках знаменитостей, независимо от пола, всегда присутствовал определенный элемент своеобразного платонического флирта, и ни один фотограф, будь то женщина, мужчина или «голубой», не мог отрицать этого, но тем не менее предполагалось, что на том все и должно закончиться. Бог свидетель, еще ни одному, даже самому лучшему фотографу-мужчине не удавалось сделать таких снимков, какие сделала Джез в день землетрясения. Почему люди утверждают, что камера не лжет? Заставить ее лгать, задумать и сотворить нужный тебе образ до нелепости просто! Ведь почти любая фотография знаменитости – это тщательно и искусно созданная ложь, которая скрывает или усиливает реальность, достигая тем самым нужного впечатления. А вот заставить камеру, как удалось в случае с Сэмом Батлером, раскрыть и показать истину без прикрас – намного труднее. И все же нашлись бы мелкие, докучливые ханжи, вечно подозревающие людей в грязных намерениях, которые сказали бы, что ни при каких обстоятельствах ей не следовало бы снимать колготок. На второй день съемок, в среду, Сэм Батлер пришел в «Дэзл» вовремя, с таким видом, будто ничего не произошло, но явно желая воспользоваться возможностями нового землетрясения. Джез понимала, что на этот раз ей не удастся добиться его доверия и заглянуть ему в душу, но ей это было уже и не нужно. Тот основной, изначальный образ, который она, снимая знаменитость, всегда стремилась найти и находила, тот естественный внутренний свет, делающий человеческую личность неповторимой, но скрытый за ореолом славы, был уже обнаружен и зафиксирован в первый день, когда в душе актера вдруг вспыхнула тоска по дому и жажда интимной близости. Проникать в глубины характера и души – это Джез удавалось так же мастерски, как всем талантливым фотографам мира, а нередко и лучше. |
