Сейт огляделся по сторонам и, не заметив никого, кто бы тоже интересовался Марином, зашагал к каменной беседке, нарочито громко ударяя каблуками ботфорт о камень и звякая шпорами.

Увидев приближающегося к нему человека, одетого, как богатый аристократ, Марин кинул цепь в сумку и поспешно поднялся на ноги. Дождавшись, когда Сейт подошел к нему, он учтиво поклонился.

– Чем могу служить вам, сударь?

Высокомерно вскинув подбородок, как и подобает знатному вельможе, которому приходится общаться с простолюдином, Сейт осведомился:

– Ты – Марин, торговец?

– Да, это я, – Марин еще раз поклонился, учтиво, но без подобострастия.

– Мне рекомендовал тебя мой друг, капитан де Тарси, – как бы между прочим сообщил Сейт. – Что за товар у тебя сегодня?

– О, сударь, не хуже, чем всегда! – Марин принялся рыться в сумке, краем глаза оценивающе поглядывая на покупателя. – Для вас у меня найдется нечто совершенно необыкновенное!.. Но, сударь, – глаз торговца, направленный на потенциального покупателя, хитро прищурился, – ваш друг, направивший вас ко мне, должно быть, также предупредил вас, что я предпочитаю брать плату не деньгами, а ювелирными изделиями или художественными миниатюрами. В исключительных случаях меняю товар на картины. Сразу видно, что вы человек состоятельный, но…

– Я все знаю, – взмахом руки прервал Сейт торговца. – Показывай товар.

Марин быстро кивнул и достал из сумки кусок цветочного мыла в яркой пластиковой обертке и упаковку мятной жевательной резинки.

– Это необыкновенные вещи, сударь, – Марин улыбался. Ему нравилось удивлять своих покупателей. – Я расскажу вам об их назначении. И, уверяю вас, вы не только не пожалеете средств, потраченных на их покупку, но и обязательно придете ко мне в следующий раз…

– А вот это вряд ли.

Быстрым профессиональным движением Сейт обернул вокруг запястий Марина тонкий пластиковый ремешок силовых наручников.

– Павел Марин, вы арестованы по обвинению в контрабанде, – объявил он официальным тоном. – Я инспектор Департамента контроля за временем.

Вот и все! Конец нудному двухнедельному наблюдению за проделками какого-то мелкого контрабандиста, осмелившегося обделывать свои грязные делишки под самым носом у сотрудников Департамента!

Несмотря на столь неожиданный поворот событий, Марин не проявил ни удивления, ни беспокойства. Он занимался контрабандой всю свою сознательную жизнь, и арест был для него делом вполне привычным, хотя и не особенно приятным. Аккуратно уложив товар в сумку, Марин поднял ее за длинную лямку и легко закинул на плечо.

– Ведите, инспектор, – улыбнулся он как-то очень уж беззаботно. – Но вначале хочу официально заявить, что в ходе своей профессиональной деятельности я целиком и полностью придерживался «Всемирной Конвенции о временных переходах». Во-первых, я не доставлял во Францию XVII века ни наркотиков, ни технических устройств, ни оружия. Хотя, сами понимаете, на изделиях вроде ваших наручников я мог бы без особых проблем за короткий срок сколотить состояние. Но в своей торговле я ограничивался только средствами индивидуальной гигиены и кое-какими безобидными безделушками. Во-вторых, я не вывозил из Франции XVII века ничего, что входило бы в Каталог всемирного наследия. В-третьих, в целях оказания помощи следствию я готов добровольно сдать свой темпоральный модулятор и склад товаров.

– Склад? – удивленно поднял бровь инспектор.

На самом деле, в настоящий момент Жан-Поль Сейт находился в звании младшего инспектора, которого всего полшага отделяло от недавнего стажера, но задержанному знать об этом было совсем необязательно.