– Света, – сказала я, немного подумав, – в одном я с тобой целиком и полностью согласна. Истина должна восторжествовать. Как штатный юрисконсульт завода «Красный Октябрь», я не могу допустить того, чтобы кто-то на кого-то сваливал свою вину. Тем более есть жертвы. Это уже серьезно. Знаешь, я, пожалуй, проведу свое собственное расследование и выясню, кто виноват в том, что автомат взорвался.

– Ты, конечно, можешь заниматься этим расследованием, но я уверена, что папа ни в чем не виноват. Он как раз настаивал на том, что оборудование надо тщательно проверить в действии. Но ему мешали, ему вставляли палки в колеса...

– Что значит мешали? Твой отец – главный механик завода, он был обязан сделать пробный пуск. Если директор будет отвечать за каждый станок, за каждое рабочее место, то зачем нужны подчиненные?

– Он проверил автоматы при холостом ходе, а вот загружать в них сырье Кудринцев не позволил, сказал свое категоричное «нет», и папа не мог его ослушаться.

– А чем Владимир Дмитриевич мотивировал свое решение?

– Ничем. Он просто выпендриться хотел перед мэром, сделать первый пуск в присутствии Бурляева. Понимаешь, если запустить автомат, то он должен работать непрерывно. А как же разрезание красной ленточки и торжественный запуск нового производства? В этом весь эффект, понимаешь?

– Слабая «отмазка» для того, чтобы пренебрегать техникой безопасности, – заметила я.

– Других у меня нет. Я передаю тебе то, что сказал нам с мамой отец. Он нам никогда не врал. – Света немного помолчала, потом сказала: – В общем, отец к взрыву не имеет никакого отношения, во всем виноват Кудринцев. Я думала, что для тебя это очевидно. Но если ты сможешь найти какие-то доказательства и предъявить их следствию, то я не против твоего расследования. Дело быстрее решится в нашу пользу.

– Света, по-моему, ты не отдаешь себе отчета в том, что результат моей проверки может быть самым непредсказуемым.

– То есть? Что ты хочешь этим сказать?

– Понимаешь, нам всем свойственно идеализировать своих родных и близких. Возможно, ты заблуждаешься относительно своего отца, – сказала я и увидела в глазах Борщинской явный протест. – Подожди, не перебивай меня! Понимаешь, дыма без огня не бывает. Если в чрезвычайном происшествии обвиняют не рабочего, запустившего автомат, на которого, кстати сказать, проще всего было свалить вину, потому что он умер, не инженера по технике безопасности, не начальника цеха, а главного механика завода, значит, на то есть основания. А что, если ты не знаешь всей правды об отце? Стоит ли мне все это затевать для того, чтобы ты узнала, как все было на самом деле, и разочаровалась в нем?

– Стоит, Полина, стоит! – яро настаивала на своем Борщинская. – Я уверена: папу подставил Кудринцев.

– Это голые слова, – отмахнулась я.

– Ладно, я тебе все расскажу. Дело в том, что они давние враги. Мой отец когда-то отбил у Владимира Дмитриевича девушку, мою будущую маму. Причем «отбил» практически в прямом смысле. Они дрались из-за нее.

– Бывает, – сказала я без особого интереса.

– Знаешь, Кудринцев вообще любит кулаки в ход пускать. Мама с ним недолго встречалась. Однажды он пришел на свидание пьяным, она сделала ему замечание, а он ее ударил. После этого они расстались. Потом мама познакомилась с моим будущим отцом. Кудринцев узнал об этом и со своими друзьями подкараулил его около дома. Представляешь, они вчетвером на одного напали?

– Света, ну какое это имеет отношение к сегодняшнему дню?

– Прямое! – уверенно заявила Борщинская. – Я хочу, чтобы ты поняла, что ваш генеральный очень мстительный и подлый человек.