Хотя с точки зрения Эдварда, самой опасной казалась переправа через реку. Данаприс в среднем течении — одна из самых широких рек этой части Европы, без тяжелой техники, складных понтонов, или хотя бы водолазных костюмов, достаточно прочных, чтоб выдержать несколько десятков минут в местной воде, задача переправиться на другой берег казалась чем-то из ряда фантастики, но Нит успокоил Эдварда. Сказал, что это не будет большой проблемой — пришлось поверить. Но до реки еще было далеко. Пока Нит вел своих спутников через странные даже для Мертвых Земель места — узкий проходимый коридор, с одной стороны которого сплошной стеной стоял лес из совершенно фантастических деревьев, а с другой подступала совершенно белая степь, как будто каждая травинка была создана из чистого снега. И там, и там ждала верная смерть — что происходит в лесу не знал никто, оттуда не возвращались ни люди, ни они, ни кары, что происходит в степи — знал каждый. Белые травы любили красный сок жизни. Красивые, они легко и грациозно колыхались на ветру, пока их корни выжигали любые другие, и стоило к белому полю приблизиться любому существу — оно попадало в пасть самого огромного из хищников Мертвых Земель. Вся степь, всё поле, сотни квадратных миль, было на самом деле единым живым организмом, плотоядным растением, которое когда-то скромно зародилась на лесной полянке и подмяло под себя огромные просторы. Хищник был медлительным, но усердным — каждый год он пытался отвоевать себе еще немного земли, и если раньше ничто не могло остановить его шествие, в последние годы природа научилась сопротивляться. Единым фронтом выступили непримиримые враги: животные научились обходить белого хищника стороной, травы научились давать отпор, и даже болота, вечный враг всего, пришел на помощь — языки трясин наносили белой степи тонкие кинжальные удары, постепенно затормозив, а местами даже обратив ее продвижение вспять. Новый враг пока еще был невероятно силен, белые травы не брал ни огонь, ни вода, но они нарушили неписанный закон гармонии Мертвых Земель, гармонии жизни и смерти — никому не нужен сосед, мечтающий о тотальном уничтожении. Все уживаются друг с другом, даже болота зимой дают приют многим мелким животным — их зловонная жижа не так смертоносна, как падающий с неба снег. И когда-нибудь белые травы обязательно будут уничтожены. Или изменятся и найдут себе союзника — каких-нибудь мелких грызунов и насекомых, которых они будут снабжать пищей и защищать, в обмен на то, что те помогут им против остальной природы…

Когда Эдвард слушал рассказ Нита, он невольно поражался. Это была как будто не пассивная природа, а некое разумное существо: войска, диспозиции, удары и контрудары, тактика и стратегия. Шла война, со своими временными союзами, наступлением и обороной, только вот воевали не страны и не народы. Воевала природа. Болота идут в атаку, с правого фланга их поддерживает лес, с левого коалиция хищников и травоядных, птичья авиация наносит воздушный удар, а в недрах трясины лилии и кувшинки готовят новое химическое оружие… Звучит абсурдно, но иначе ситуацию не объяснить — даже Верные Псы обходили эти края стороной, чтоб своей охотой не испортить и так шаткое положение болотно-животной коалиции. Эдвард только сейчас понял, как он был самонадеян, когда полагал, что они вдвоем с Нубилом дойдут до цели.