|
Боль, потери, дурман оцепенения, гибкие иглы стужи, которые могли найти лаз в самых прочных доспехах тепла. Тепло огненных прутов, тепло тел, с каждым мгновением его становилось все меньше, каждый раз, когда кто-то двигался, часть бесценного тепла уходила без возврата. Оно вернется летом, когда разгорится огонь над облаками, но многие его уже не почувствуют. Девочка прижалась к Ниту и назвала себя: Айра. Теперь это ее имя. А Нит — хранитель имени. Это не отец, но покровитель, у женщин только одно имя, и потому оно ценно вдвойне. Потом его узнают все, сейчас знают только двое — Нит и город. Маленькая, смелая Айра, у нее было много отцов, но единственная мать и единственный брат, которых теперь она потеряла. Как Нит. Они выживут. Они постараются выжить. Постараются не заснуть, мальчик семи лет и девочка двух с половиной — такие маленькие, но такие большие. Им обязательно будет тепло. А сейчас главное — не сдаваться.
Люди жили. Жили вопреки всему, надеялись, когда не оставалось место даже призрачной надежде. Они не винили мир за то, что он такой, как есть. Они не винили судьбу, потому что другой не знали. Они жили и надеялись, потому что пока жива надежда — жив человек. А пока жив человек — жива надежда.
1973 год от Рождества Христова, 24 августа
Колокольный звон разносился на многие мили вокруг, возвещая миру радостную весть: сегодня будет крещен принц Карл, наследник британской короны, первенец Его Величества Генриха XII. Вечером по всей Британии пройдут торжественные мероприятия, концерты, массовые народные гуляния, завтра и послезавтра — выходные дни, чтоб простые люди в полной мере оценили радость своего монарха. В воскресенье по всему миру пройдут службы, в которых все будут молиться за здравие наследника, король покажет своего сына народу — по всей земле, на орбитальных базах, в лунных и марсианских городах покажут розовощекого карапуза, которому когда-либо предстоит стать королем величайшей из империй, Британской, которой уже было тесно в колыбели Земли. Она рвалась на просторы космоса, богатая, счастливая, где был побежден голод, а мощь верны навсегда решила проблемы энергетики. Но это будет потом. А сейчас центром вселенной был Собор святого Петра, где и проходила торжественная церемония. Естественно, только для избранных, без рабов и журналистов — только личные летописцы и портретисты Его Величества, по старой традиции, такие моменты должен был запоминать холст, а не сенсор или голографическая пленка. Церемонию ведет лично Папа, в первых рядах — король, лорды и лэди, первые люди королевства, чьи роды происходили еще со времен Вильгельма Великого. Сейчас здесь собрался весь цвет Британии, лучшие из лучших, наидостойнейшие — широкий неф, где во время иных служб может собраться до ста тысяч человек, почти пуст, потому что не каждому дано право стоять под одним куполом с Папой и королем. Несколько сотен человек, Гордоны, Дугласы, Гамильтоны, Бэлфоры, Грэхэмы, Монтгомерри, Лесли, Логаны, Моррисоны, Гранты — каждая из этих семей золотыми буквами вписала историю своего рода в общую историю Британии. Честь и слава нации, первые среди первых, только главы родов и особо к ним приближенные — даже Винсент Стюарт, младший брат короля, не заслужил чести стоять в первом ряду, а должен был довольствоваться лишь вторым. Старинный шотландский город Перт, центр христианства, ему к такому не привыкать — вот уже несколько столетий, с тех пор, как Лондон исчез из потока времени, именно здесь крестили, короновали, отпевали и хоронили королей. Если столичный Эдинбург был разумом Империи, Перт — ее сердцем. Эдвард, самый младший из сыновей лорда Роберта Гамильтона, был птицей не столь высокого полета, чтоб пускать его в первые ряды. Стройный высокий пятнадцатилетний парень, с едва заметными усиками над губой, он недавно поступил в Королевскую Военную Академию Эдинбурга, и очень гордился своей новой формой, парадным мундиром курсанта, в котором он сам себе казался старше и внушительнее. |
