|
Правда, если быть честным до конца, то он и есть инвалид. Робинтон услышал веселые голоса учеников, переходящих из одного кабинета в другой. – Занятия продолжаются? – спросил он, радуясь, что здесь все по старому. – Продолжаются, – подтвердил Айвас тем же мягким, почти печальным тоном, который так удивил арфиста. – Теперь в малых компьютерах хранится вся информация, которая потребуется обитателям вашей планеты, чтобы построить лучшее будущее. – Будущее, которое открыл для них ты. – Таким образом, главная задача данной системы выполнена, – проговорил Айвас. – Совершенно верно, – с улыбкой согласился Робинтон. – Теперь у данной системы больше нет цели. – Что за вздор, Айвас! – резко возразил Робинтон. – Просто ты вывел своих учеников на такой уровень, когда они способны с тобой спорить. – И больше не считать меня авторитетом во всех вопросах… Нет, мастер Робинтон, моя цель исчерпана. Теперь самое разумное – позволить им самим искать пути в будущее. Для этого у них есть и ум, и смелость, и настойчивость. Предки по праву могли бы гордиться ими. – А ты? Ты гордишься? – Они отлично потрудились. В этом и награда, и завершение. – А знаешь, может быть, ты и прав. – «Всему свой час, и время всякому делу под небесами», – мастер Робинтон. – Ну, это поэзия. Последовала одна из тех пауз, которые, как казалось Робинтону, заменяли Айвасу улыбку. – Это, мастер Робинтон, слова из величайшей книги, которую когда либо знало человечество. В архиве ты можешь найти цитату полностью. Мое же время истекло. Данная система уходит. Прощай, Главный арфист Перна. Аминь. Робинтон выпрямился в кресле и положил пальцы на клавиши, хотя он понятия не имел, как можно помешать Айвасу совершить задуманное. Он хотел повернуться, чтобы позвать кого нибудь на помощь, но никого из тех, кто обладал нужными знаниями, – ни Джексома, ни Пьемура, ни Джейнсис, ни Фандарела, ни Д'рама, ни Лайтола – поблизости не было. И вот экран, с которого к ним пришло столько знаний, который явил им столько разнообразных чертежей, формул, планов, внезапно померк, стал безжизненно серым. Только в правом нижнем углу зеленым пульсом билась единственная строка. – И время всякому делу под небесами, – прошептал Робинтон, горло его судорожно сжалось. Вдруг непреодолимая слабость накатила на него и – слабость и сонливость. – Да, это правда… – прошептал старый арфист. – Какая прекрасная правда… И что за изумительное это было время! Не в силах бороться с внезапно подступившей усталостью, он, одной рукой прижимая к себе Заира, уронил голову на бесполезную теперь клавиатуру и закрыл глаза. Ибо его час тоже пробил и цель долгой жизни была завершена. * * * Так и нашел их Д'рам – Заир тоже испустил дух, столь же самоотверженно последовав за своим хозяином и другом, как каждый дракон следует за скончавшимся всадником. Тирот поднял голову, и его скорбный плач известил всех о потере на Посадочной площадке и понесся дальше – в каждый Вейр, к каждому дракону и всаднику, в холды и цеха, через горы и равнины, через бескрайние моря, с одного материка на другой. Д'рам, ослепленный слезами, не заметил ни потухшего экрана, ни мигающего на нем послания. «Робинтон! Робинтон!» Джексом не стал тратить время на раздумья. Он схватил Шарру за руку и потащил вниз по лестнице, туда, где, повернув голову и раскинув крылья, их дожидался Рут. – Что случилось, Джексом? – воскликнула Шарра. – Робинтон! Что то с Главным арфистом! Шарру больше не нужно было подгонять. Они торопливо взобрались на спину белого дракона. – Рут, нам нужен мастер Олдайв, – крикнул Джексом. |
