— Это не я говорю, это вы говорите, — проскрипел Бургежа, вновь обретая силы, голос и вздорный характер. — Там Такангор сейчас стал царем.

— Жертв жаждет? — деловито спросил жрец.

— Как всегда.

— Значит, опять обойдется без нас, — вздохнул Мардамон.

В этот момент взгляд эльфофилина упал на две крохотные фигурки верхом на осле. Карлюза с Левалесой отловили в рядах сражающихся Харригана и что-то ему горячо втолковывали. Минотавр заворожено кивал головой.

— А я, пожалуй, куплю у них пару акций этих грибных плантаций, — неожиданно сказал Бургежа.

— Я тоже куплю. И не пару, а пару десятков, — согласился Мардамон. — Денег одолжите? Нет? Я так и думал. А если я напишу вам статью про таинства жертвоприношений?

Пока на поле боя зарождалось акционерное общество, Такангор препирался с владельцем древнеступа.

— Я могу теперь спокойно повоевать?! — вопрошал Юлейн, потрясая длинным двуручным мечом и пугая древнеступа резкими взмахами. — Вам хорошо, вы за время этой битвы не только покрыли себя в очередной раз неувядающей славой, но и стали полноправным царем! А я не заслужил никакой картины.

— Какой картины? — изумился минотавр.

— Ну, вот смотрите, вас вполне можно писать в исторический момент: вы стоите во главе передового отряда, на заднем плане — атакующие минотавры, рядом — белый грифон со склоненной головой. Ваш хвост летит по ветру, кисточка героически растрепана, фигура дышит непобедимостью. Запечатлен самый прекрасный и драматический, можно сказать — кульминационный момент дня, когда тем, кто на картине, еще неясно, что будет дальше, а зритель охватывает взглядом больше, чем нарисовано, зная развязку. А я не навоевал на такую картину. И что — вы хотите, чтобы я опять смотрел на свояченицу?

Такангор не понял про свояченицу, зато он, в отличие от Юлейна и зрителей, знал другое.

— Это не самый кульминационный момент, ваше величество. Развязка только грядет.

И обернулся к Зелгу.

— Вы никогда не играли в домашнем театре, милорд?

— В студенческом, — застенчиво ответил Зверопус Второй категории. — Исполнял роль Страдания в знаменитой трагедии «О любви, разлуке и невыносимых страданиях благородного Лионеля и прекрасной Вивионы и их радостной, но бессмысленной встрече на закате лет». Говорят, не без успеха.

— Тогда, — сказал Такангор, — ваш выход, ваша светлость.

ГЛАВА 15

Килгаленн не понял, что именно произошло между минотаврами и Такангором, но основной смысл происходящего не уловил бы только равнодушный к людским проблемам вавилобстер, озабоченный поиском подруги жизни. Панцирная пехота, еще десять минут тому летевшая в атаку на тиронгийские полки, явно признала верховенство кассарийского генерала, перешла под его командование и последние две минуты увлеченно громила недавних союзников.

Тифантийцы в состоянии близком к панике толпились над обрывом, стремясь пробиться на мост, ведущий к крепости; защитники Нилоны оплакивали утрату ворот и, судя по всему, были готовы в любую минуту выкинуть белый флаг; Ройгенон умчался в неведомую даль. Кошмарные чудовища, вызванные из небытия, несомненно, Командором Рыцарей Тотиса, казалось, переломили ход сражения в пользу нападающих, но сейчас Килгаллен уже не сомневался, что их последние минуты сочтены. Слишком много сверхъестественных существ, каждое из которых вполне могло стать героем отдельного эпоса, объединили свои усилия в борьбе с ними. Особенно отличился, с его точки зрения, тот самый вельможный демон, прибывший на Кахтагарскую равнину последним и так вызывающе эффектно.