Элен откинула голову и взглянула на него: он увидел отклик в ясных глазах и нежном лице, нагнулся и поцеловал ее в губы. Ладонь скользнула по ее шее под мягкую ткань голубого халатика. Элен вздохнула. Она встала и прильнула к нему.

— Ты опоздаешь…

— Я знаю. Ну и что?

Не слишком охотно она собралась возразить еще раз, но Эдуард, ощутивший теплоту ее тела, внезапную его истому, помешал ей сказать хоть что-нибудь.

Он опоздал на полтора часа, но перед его уходом, когда они спустились вниз, Элен, улыбнувшись, подняла «Файнэншнл тайме» с пола и сунула ему в руку.

— Непременно прочти. — Она скроила строгую мину. — Я не хочу, чтобы ты откладывал. Ты ведь один раз собирался купить Ролфсоновские отели, так ведь? Я помню, как ты про это упомянул. Ну и займись этим немедленно!

Эдуард застонал.

— Так вот что ты за женщина! Вот о чем ты думала, когда…

Элен поцеловала его. Глаза у нее смеялись.

— Нет. Не тогда. Ты и сам прекрасно знаешь. Но теперь я думаю именно об этом. Как следовало бы и тебе!

Покупка успешно завершилась в 1970 году. Она имела два прямых следствия. Месяцы сложных переговоров наконец убедили Эдуарда, что Элен права и ему необходим заместитель. Он сразу же позвонил единственному человеку, в ком был абсолютно уверен, — Саймону Шеру.

Он изложил свое предложение коротко и ясно. И через Атлантический океан уловил, как в Техасе Саймон Шер улыбнулся, услышав радостное возбуждение в его голосе.

— Ну что же, Эдуард! Я пробыл тут достаточно долго. Думаю, Дрю не станет за меня цепляться. А зажаренные целиком быки в конце концов очень приедаются… — Он помолчал. — Когда я вам понадоблюсь?

Эдуард улыбнулся, в свою очередь. Он прекрасно понимал, что переговоры предстоят не простые и что Дрю Джонсон вполне может упереться.

— Завтра, — отчеканил он.

Наступило молчание. Потом Шер засмеялся.

— Просто не верится! — сказал он. — Что значит женитьба! Вы стали терпеливым.

Окончательно в компанию Шер вернулся на исходе 1970 года, в том месяце, когда Эдуард с Элен отпраздновали рождение третьего своего ребенка, снова мальчика, которого нарекли Александром.

— К его именам, пожалуй, следовало бы добавить еще и Ролфстон, — заметил Эдуард, взяв младенца на руки, и с усмешкой посмотрел на Элен. — Учитывая время, место и обстоятельства его зачатия.

— Какой вздор, — ответила Элен. — Учитывая обстоятельства, уверен ты никак быть не можешь.

— О, нет, нет! — Эдуард приподнял Александра и посмотрел на него с величайшей серьезностью. — Ты появился на свет благодаря «Файнэншнл тайме». Вот так. Ну, что ты на это скажешь?

Александр услужливо побулькал, и его родители засмеялись.

Было и третье следствие, но маленькое, и в эйфории удачной сделки, возвращения Саймона Шера и рождения второго сына Эдуард почти не обратил на него внимания. Несколько часов он недоумевал, потом выбросил из головы и забыл. Имело оно форму телеграммы, доставленной на адрес конторы в день, когда Ролфсоновские отели официально стали собственностью компании. Она гласила: «Поздравляю с приобретением. Лучше поздно». Отправлена она была из Португалии. И не подписана.

В следующую весну, незадолго до одиннадцатого дня рождения Кэт, в их жизни вновь возник Таддеус Ангелини. Без всякого предупреждения. Ни письма, ни телефонного звонка — только приглашение, посланное не самим Тэдом, а рекламным агентством, готовившим премьеру его последнего фильма «Геттисберг» — эпической ленты об американской Гражданской войне.