И когда он приехал, все наконец разъяснилось.

Берни привез с собой пачку утренних газет, только что отпечатанных и еще липких от типографской краски. Кинув их на стол, он мрачно взглянул на Элен. Она поразилась перемене, происшедшей с ним за одну ночь: лицо у него было серое и измученное, от прежней жизнерадостности не осталось и следа, он ничем не напоминал пухлого неунывающего здоровяка, которого она привыкла видеть.

— Боже мой, Элен, — заговорил он, — кто бы мог подумать, что все так обернется? Это чудовищно. Какие негодяи! Оказывается, они молчали потому, что собирали материал. Кто-то навел их на след — возможно, полиция, а возможно, тот тип из морга. До остального они, как я понимаю, докопались сами. Наверное, им пришлось немало потрудиться — за одну ночь такую историю не сочинишь. Господи, каким же я был идиотом! Я ведь поверил, что они ни о чем не догадываются. И даже когда до меня начали доходить кое-какие слухи, я продолжал надеяться, что все еще может закончиться благополучно. Элен, я страшно виноват перед вами, я не знаю, как мне оправдаться, поверьте, я готов себя убить за свою дурацкую самонадеянность… Послушайте, я понимаю, что сейчас только половина девятого, но, может, у вас найдется немного виски?

Он дрожащими руками налил в стакан виски и осушил его одним махом. Элен села на диван и начала перелистывать газеты, внимательно разглядывая фотографии и читая подписи. Текст занимал четыре страницы, на последней стояла приписка: «Продолжение следует».

Статья открывалась фотографией ее виллы, снятой, очевидно, с вертолета. Под фотографией было написано: «Богатые. Вилла в Беверли-Хиллз стоимостью в два миллиона долларов — бывший особняк Ингрид Нильсон, место проведения ее скандальных вечеринок; в настоящее время принадлежит актрисе Элен Харт».

Рядом была изображена обшарпанная комната, похожая на ночлежку, в которую методом фотомонтажа была вставлена фотография молодого Гэри Крейга. Ниже шла подпись: «Бедные. Комната, в которой скончался несчастный отец знаменитой актрисы, брошенный ею на произвол судьбы».

На следующей странице был помещен снимок какого-то грязного двора. На заднем плане виднелись старая искореженная машина и куры, роющиеся в кучах мусора. На переднем, сжимая в руках бутылку пива, стоял высокий, крепкий, голый до пояса мужчина. Он весело скалился в аппарат и прижимал к себе годовалую девочку с очень светлыми волосами и перепачканным личиком. Элен никогда не видела этой фотографии. Судя по подписи, на ней были изображены она сама, Гэри Крейг и их дом в Луизиане. Сверху шла броская надпись, набранная крупным шрифтом: «Элен Крейг. Трагедия под маской американской мечты».

Трагедией, очевидно, был этот грязный, замусоренный двор, а мечтой — ее вилла в Беверли-Хиллз. Элен брезгливо перечитала надпись и, перевернув страницу, посмотрела на следующую фотографию. Она была сделана на одной из последних вечеринок. Элен даже помнила фотографа, который ее снимал. Он улыбался и шутил, наводя на нее свой аппарат, а потом попросил Ллойда Бейкера и Тэда встать чуть-чуть поближе, чтобы он смог сфотографировать их вместе. На фотографии Ллойд обнимал ее за талию, а она повернула голову и с улыбкой смотрела на него. Озаглавлено это было так: «Любовный треугольник. Тайны, о которых звезды предпочитают молчать». В самом низу виднелась маленькая фотография Ллойда и Кэти Бейкер, сопровожденная следующей надписью: «Ллойд Бейкер в семейном кругу. Жена узнает правду».

Элен опустила газету и замерла. В комнате наступила тишина. Через некоторое время Берни, почувствовав, что больше не может выносить ее молчания, смущенно поерзал в кресле и встал.

— Элен, мы должны что-то предпринять, — начал он. — Они На этом не остановятся. Вчера мне уже звонили из «Нэшнл инквайр».