— Мне очень жаль, что так получилось, Элен. Если хочешь, я могу вернуться ненадолго, пока все не закончится…

— Спасибо, Льюис, — мягко ответила она. — Я попробую справиться сама. Тебе лучше не впутываться в эту историю.

Наступила пауза. Потом Льюис тихо сказал:

— Я знал, что ты так ответишь. Ну что ж, наверное, ты права. Но если тебе потребуется помощь, помни, что я всегда к твоим услугам.

После этого звонка Элен стало немного легче. К тому же примерно с середины апреля поток писем начал постепенно иссякать. Журналисты нашли новую жертву — актера, уличенного в злоупотреблении наркотиками, и внимание публики переключилось на него.

— Мы выдержали, Элен, мы выдержали! — твердила Касси. — Скоро все наладится, вот увидишь. Самое страшное уже позади.

Но Элен так не считала. Теперь, когда скандал пошел на спад, уже ничто не мешало ей думать о письме, которое она направила в Сен-Клу два месяца назад и на которое до сих пор не получила ответа.

В середине мая, перед днем рождения Кэт, Мадлен, как всегда, собралась ее фотографировать. Она придавала очень большое значение этой процедуре и выполняла ее со всем возможным тщанием. Поскольку Элен в это время тоже была дома, Мадлен предложила сфотографировать и ее. Когда спустя несколько дней она принесла Элен готовые снимки, та пришла в ужас: с фотографии на нее смотрело усталое, постаревшее и почти некрасивое лицо. Мадлен, с которой она поделилась своим разочарованием, принялась горячо ее разубеждать:

— Глупости! Вы выглядите гораздо лучше, чем раньше. Тогда вы были просто хорошенькой девушкой, теперь же вы взрослая и очень красивая женщина. — Она помолчала и повторила то же самое по-французски: — Maintenant vous deviendrez vraiment une femme… Элен задумчиво посмотрела в зеркало. Да, Мадлен права, она действительно стала взрослой. И с решительностью, которую принесло ей это открытие, она наконец призналась себе в том, в чем боялась признаться несколько месяцев, — что Эдуард ей уже не напишет.

На следующий день, впервые с тех пор, как разразился скандал, почтальон не принес ни одного анонимного письма. Элен почувствовала себя почти счастливой. Значит, она все-таки пережила этот кошмар и не сдалась, не убежала, как советовал ей Берни, она выдержала все, и, может быть, именно этот опыт придал ей сил, чтобы смириться с молчанием Эдуарда. Теперь она снова могла думать о будущем, правда, уже без прежнего оптимизма, но зато с новой упрямой верой в себя, заставлявшей ее нетерпеливо рваться к работе. Съемки «Размолвки» откладывались уже третий раз. Последний срок был назначен на 19 мая, почти сразу после дня рождения Кэт. А 18 мая, за день до начала съемок, к ней пришел Грегори Герц. По его лицу Элен сразу поняла, что он принес плохие новости. Он уселся напротив нее и нервно закурил.

— Элен, я обойдусь без долгих предисловий. Ситуация такова: Эй-ай отказалась субсидировать «Размолвку». Они хотят расторгнуть с нами контракт.

Элен изумленно посмотрела на него:

— Но это невозможно. Договор уже подписан. Герц вздохнул:

— Для их адвокатов нет ничего невозможного. Если они решили расторгнуть контракт, они это сделают. Пока не отсняты первые метры пленки, ни в чем нельзя быть уверенным, да и потом, собственно, тоже.