Эдуард сжал ее ладонь в своих. Их глаза встретились.

— Я знала, — сказала она, как уже однажды говорила ему.

— Мы знали, — поправил он.

Элен подняла руку, и бриллиант вспыхнул на свету. Она начала говорить, но замолкла, потому что в словах не было надобности, замолкла, потому что на нее снизошла ослепительная уверенность, замолкла, потому что Эдуарду стало не до слов, он притянул ее к себе и крепко обнял.

В тот же день, только позже, Эдуард впервые встретился с дочерью. Девчушка со снимков, лицом — зеркальная уменьшенная копия отца, ворвалась в комнату: ей не терпелось рассказать, где она сегодня была и что видела.

Заметив незнакомого человека, она остановилась. Эдуард встал — степенно и учтиво, — и их познакомили, Кэт обменялась с ним рукопожатием, отступила к стулу, тихо присела и какое-то время хранила молчание. Она сидела, болтая ногами, иногда посматривала на мать, но потом вновь обращала неподвижный внимательный взгляд на мужчину.

Эдуарду она напомнила Грегуара; он понял, что держит экзамен, и весь подобрался; Элен это почувствовала и с восхищением следила за ним: никто другой на его месте не догадался бы о том, что происходило на самом деле. Он разговаривал с Кэт серьезно, словно со взрослым человеком; так говорил он и с Грегуаром. Девочка слушала и отвечала, сперва запинаясь, потом все раскованней. И вот внезапно, как то бывает с детьми, она решила, что он ей подходит. Она встала и обратилась к нему:

— Вы видели мой сад? Не желаете посмотреть? Я покажу, если вам хочется. А потом покажу мою комнату. У меня там французская книга — Мадлен подарила.

— Мне бы очень хотелось все это увидеть. Эдуард поднялся и вышел следом за Кэт вместе с Элен. Они осмотрели сад до последнего кустика, после чего Кэт провела их наверх в свою комнату. Там Эдуард присел на детскую постельку. Ему показали французскую книжку и все английские. Элен остановилась чуть поодаль и молча наблюдала, как две черноволосых головы склоняются над страницами.

— Я знаю несколько слов по-французски, — заявила Кэт, выпрямляясь. — Меня Мадлен научила. И как выговаривать французское «р» — словно рычишь. Иногда у меня получается. — Она сделала паузу и посмотрела на Эдуарда. — Значит, Мадлен вы тоже знаете, как и маму?

— Да, знаю. Я познакомился с Мадлен очень давно, когда она еще не была взрослой. С ней и с ее родными.

Кэт это, видимо, пришлось по душе. Она улыбнулась, словно теперь у нее не осталось ни малейших сомнений в надежности представленных ей рекомендаций.

— А когда вы не путешествуете, то все время живете во Франции?

— У меня дом под Парижем. И другой, в провинции, там, где когда-то жила Мадлен. И еще один, у моря. — Он помолчал. — Ты могла бы приехать и пожить в них, если захочешь.

— Правда можно? — У нее от возбуждения разгорелись щеки. — Вместе с мамой?

— Ну. конечно. И с Мадлен и Касси, если пожелаешь.

Изредка Элен брала Кэт на съемки, или они отправлялись отдыхать вместе с Льюисом. Так у девочки возникла страсть к самолетам. При мысли о предстоящем удовольствии у нее широко раскрылись глаза.

— И мы можем полететь?

— Можем. А можем и отплыть на корабле. На очень-очень большом корабле, где у тебя будет собственная каюта… — Эдуарду хотелось представить плавание заманчивее полета, но вдохновение начало ему изменять. — Там… там круглые окна. Они называются иллюминаторы.

— И подвесные койки, — поспешно добавила Элен. Кэт стала совсем пунцовой.

— Подвесные койки? Как в автоприцепах? Ой, да!

— Значит, договорились. Так и сделаем. Полетим до Нью-Йорка моим самолетом, а там пересядем на корабль.