– Леха, дуй к девчатам и всех давай сюда. Немного повоюем.

    Пучков кивнув, скрылся в темноте, а мы с Генрихом продолжили беседу. Для начала выяснил, на каком этаже лежит резидент. Потом сколько там вообще постов охраны, включая дежурных медсестер. Пропустят ли его ночью к этому пациенту? Сильно ли напрягутся те двое охранников, если Генрих будет не один? Затем сказал:

    – Поможешь вытащить резидента – останешься в живых. Честное пионерское.

    Гестаповец мне закономерно не поверил. Но потом, слегка воспрянув духом, захотел гарантий.

    – Какие тебе гарантии, идиот? Тут одно из двух – или я тебя отпускаю, или нет. Но при любом раскладе пыток больше не будет. В самом худшем случае умрешь быстро и почти безболезненно.

    – Извините?

    Немец, наморщив лоб, растерянно хлопал глазами.

    А потом, видя, что я жду объяснения его заминки, робко пояснил:

    – Извините, просто я через слово догадываюсь, что вы говорите. – И, глядя на мои сурово нахмуренные брови, торопливо добавил: – Ваш немецкий, конечно, очень хорош, но я его почему-то плохо понимаю…

    Вот зараза! Всегда так – как только начинаю строить мудреные фразы на вражьем языке, то фрицы впадают в ступор. Видно, этот язык знаю все-таки гораздо хуже, чем мне кажется… Поэтому пришлось повторить медленно и без литературных изысков:

    – Если ты нам поможешь, то мы тебя отпустим.

    На этот раз меня поняли нормально, но пленник опять пребывал в сомнениях:

    – Даже если вы отпустите, то меня свои же расстреляют за помощь русским.

    – Еще раз идиот. Кто про это узнает? Охрану-то живой мы оставлять не будем.

    В общем, пока склонял фрица к сотрудничеству, появились ребята. Галка, немного послушав нашу беседу, активно в нее включилась:

    – Да что с ним говорить? Режь его, Сема. Я про ту лечебницу и сама все знаю. Там от кочегарки можно прямо в подвал больницы попасть. Еще с царских времен ход этот существовал.

    Генрих, поняв, что его помощь может и не понадобиться, резко согласился помогать. С деланным подозрением, посмотрев на гестаповца, приказал Пучкову:

    – Ты его заряди пока – чтобы не очень дергался, а я сейчас….

    Отведя Галину в сторону, уточнил, вправду ли она знает про этот подземный ход.

    – Нет, товарищ командир. Это я так сказала – чтобы пленный не выкобенивался.

    – Жалко….. а я уж думал…. Но все равно – молодец!

    – Служу Советскому Союзу!

    – Галчонок, ну что за официоз? Можно было просто – нежно лобызнуть любимого командира в ответ на похвалу.

    Галка тряхнула короткой стрижкой и, блеснув улыбкой, ответила:

    – Как-нибудь в следующий раз.

    М-да… Совсем плохой стал – не хотят молоденькие девчонки со мной целоваться. Тяжело вздохнув и сделав печальную физиономию, пошел обратно к машине. Фриц уже был «заряжен». Леха, присобачив ему под китель «лимонку», вывел шнурок, привязанный за кольцо, к хлястику сзади. Генрих после этой процедуры сидел бледный и дышал через раз. Хлопнув гестаповца по плечу, отчего тот чуть не обгадился, ободряюще сказал:

    – Ты не бойся, это только для страховки.