Его карие глаза блеснули в луче тусклого лунного света. Он откинул с ее лица растрепавшиеся волосы, осторожно опустил тонкие лямочки ночной сорочки с ее плеч, оголяя грудь.

У нее была красивая грудь. Материнство сделало ее еще прекраснее.

– Надо мне почаще устраивать такие вот недели воздержания, – пробормотал Лео. – Если после них ты так страстна. – Он положил руки на ее грудь и начал ласкать ее.

Никогда раньше Лео не делал ничего подобного. Он всегда был нежен и предупредителен. На этот раз Брук не могла понять, больно ей или приятно. Это было какое-то странное, смешанное чувство, словно все ее тело охватил огонь.

– Хочешь, чтобы я перестал? – процитировал он недавно сказанные ею слова.

Она не смогла вымолвить и слово. Лео рассмеялся и продолжил свою сладкую пытку.

Она поняла, что больше не может выносить то, что он наблюдает за тем, как она покоряется ему.

– Лео… прошу тебя…

– О чем? – с наслаждением протянул он. – Остановиться? Продолжить? Скажи, чего ты хочешь, mi micettal Я сделаю все, о чем ты попросишь. Хотя теперь ты уже не котенок, а настоящая тигрица. Боюсь, ты съела бы меня живьем, дай тебе волю.

– Лео, прошу тебя, – задыхаясь, повторила Брук.

– Скажи, что я должен сделать? Прикоснуться к тебе… вот здесь? Вот так?

Брук застонала. Нет, нет, только не здесь и не так, чуть не вскрикнула она.

– О боже! – выдохнула она, не желая, чтобы это волшебство – или безумие – прекращалось.

– Отпусти себя, не зажимайся. Я хочу видеть, как ты взлетаешь на вершины наслаждения. Для меня это наивысшее счастье – видеть тебя такой. Посмотри на меня, – приказал Лео.

Брук повиновалась. Их взгляды встретились, и в этот момент их тела стали единым целым: они растворились друг в друге.

Лео перевернулся, подминая жену под себя, и уже через несколько мгновений они оба взмыли к высотам наслаждения. Она прокричала его имя, а он прижал ее к себе еще сильнее.

Они долго лежали так, пока не стих огонь их бешеной страсти. И тогда Брук вернулась в жестокую реальность.

И кто же одержал победу, в конце концов? – цинично вопрошал ее внутренний голос. А кто абсолютно потерял контроль не только над ситуацией, но и над собой? И что ты этим доказала?

Ничего, поняла женщина. Кроме того, что я по-прежнему даю Лео то, чего он всегда от меня хотел, помимо детей. Мое тело. Мое, по всей видимости, красивое, но слабое, безвольное тело.

И так будет всегда. Я стану терпеть это унижение вечно.

Остатки гордости заставили ее сделать попытку высвободиться из его объятий, но сил на это не осталось, и она затихла. Поверженная, Брук уткнулась лицом в грудь мужа и заплакала от жалости к себе и невозможности что-то изменить.

– Что? Что случилось? – встревожился Лео и поднял руку, чтобы вытереть слезинки с ее лица.

Она ничего не ответила, только смотрела на него глазами, полными любви и боли.

Как ты мог так поступить со мной! – кричало ее сердце. Ведь я отдала тебе все!

И до сих пор отдаю!

– Ну, все, все, – успокаивал он, прижимая жену к себе и гладя ее по голове. – Слишком много эмоций для одной ночи, только и всего. Так иногда случается после воздержания.

Лео осторожно уложил ее на подушку и сел рядом.

– Успокойся, – прошептал он. – Не плачь. И постарайся поскорее уснуть, иначе у тебя снова заболит голова.

Брук постепенно приходила в себя. Слезы высохли. Она лежала, тупо глядя в потолок и пытаясь отогнать от себя все мысли и чувства.

– Знаю, в последнее время я был плохим мужем. Но эти три недели выдались такими… трудными, мягко говоря.