– Нет! – запротестовал мальчик, крепче сжимая руки вокруг шеи матери. – Я их все забрал!

– Моих поцелуев хватит на всех, – заверила Брук, заметив, как Клаудиа надула губы от обиды.

– Приятно слышать, – прошептал Лео на ухо жене.

Брук почувствовала, как к ней возвращается внутреннее напряжение, как злость, смешиваясь с желанием отомстить, змеей заползает в сердце.

И снова он подтверждает мое предположение – ему нужен от меня только секс, терзалась она. Неужели Лео ни о чем другом не может думать? Или в нем проснулась страсть ко мне, поскольку предмет его желаний сейчас далеко?

– А могу я попросить еще и чашечку кофейку? – добавил Лео.

Брук поставила сына на пол и, выпрямившись, посмотрела в глаза мужу.

– Попросить можешь, – процедила она. – А вот получишь ли ты ее – не знаю.

Их взгляды встретились. В той, прошлой жизни, увидев жесткость в его глазах, она непременно испугалась бы. Но теперь все изменилось.

– Дети, пойдите помойте руки, – велела Брук, глядя на мужа. – А потом отправляйтесь в столовую и ждите завтрака.

Алессандро и Клаудиа убежали в ванную, оставив родителей одних.

– Господи, да что с тобой такое? – возмутился Лео.

– Не пойму, о чем ты, – с наигранным спокойствием ответила Брук и повернулась, чтобы пойти на кухню.

Муж последовал за ней.

– Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду, – не унимался он. – Не строй из себя дурочку.

Брук резко оглянулась на Лео. На ее лице играла язвительная ухмылка.

– А что такое? Раньше ведь тебе это нравилось. Лео застыл на месте, словно пораженный молнией.

Она улыбнулась.

Боже, я веду себя как отвратительная стерва. И ничего не могу с собой поделать.

Брук подошла к холодильнику, но не успела его открыть – муж схватил се за руки и повернул к себе.

Она посмотрела на его яростно сжатые вокруг се запястий пальцы, потом подняла холодный взгляд.

– Убери… от меня… руки… – процедила она, отчетливо проговаривая каждое слово.

Лео тотчас же отпустил ее. На его лице было написано смятение. Брук никогда не видела его таким подавленным и растерянным. Но удовлетворение от его состояния она не получила.

– Прости, – пробормотал он. – Я не хотел делать тебе больно. Но нам нужно поговорить. Скажи наконец, что случилось.

В первую секунду Брук была готова выложить ему все, потому что жить дальше, зная о его связи с Франческой, казалось невозможным. Эта пытка была ей не по силам.

Я могла бы примириться с тем, что в прошлом у них случился роман, рассуждала Брук. Что было – то было. Но ведь он любит эту негодницу. И любил все эти годы!

Рано или поздно мне придется начать разговор о Франческе. Но только не сейчас. Сейчас неподходящее время. Дети могут войти в любую минуту. А спорить при них у меня нет ни малейшего желания.

Мысль о детях заставила ее прислушаться к голосу разума.

– Лео… прошу тебя… оставь меня в покое.

– Нет уж, – упрямо продолжал он. – Ты злишься на меня. И я должен знать, за что!

– Вот в чем проблема, – устало ответила Брук. – Ты непременно хочешь…

– Ты говоришь загадками, женщина! Зря он сказал последнее слово!

– Никогда – слышишь? – никогда не называй меня так! – вспылила она. – Меня зовут Брук. Брук! А не женщина!

– Ясно, – ухмыльнулся Лео. – Феминисткой заделалась? Поэтому так стремишься поехать к обожаемой мамочке? Так в чем дело, Брук? Ты не удовлетворена ролью матери и жены, да? Хочешь большего? Может быть, мечтаешь об успешной карьере? Или это мною ты недовольна? Я не слишком часто занимаюсь с тобой любовью и не насыщаю твой неожиданно проснувшийся голод? Если проблема в этом, то, поверь, родная, я подхожу тебе как никто другой.