Она уже начала скучать по тому теплому чувству любви и близости, которое овладевало ею после страсти, даже когда приходилось притворяться. Любой женщине хочется быть желанной.

* * *

Вздохнув, Брук опустила ноги на пол и встала. Откинув назад длинные волосы, она взяла роман, который читала перед сном, и по огромному персидскому ковру прошла к раздвижным стеклянным дверям, ведущим на балкон. Села в шезлонг и открыла книгу.

Но вскоре сдалась, поняв, что уже в пятый раз пробегает глазами строчку, не вникая в смысл. Брук закрыла книгу и поудобнее устроилась в шезлонге, пытаясь расслабиться и насладиться чудесным пейзажем.

Увидев впервые Комо, она потеряла дар речи – так поразила ее красота здешних мест. Озеро блестело хрустальной гладью среди величественных безмолвных гор. Великолепные виллы высились на их склонах. У берега стояли на приколе роскошные яхты.

И фамильный особняк Парини произвел на нее неизгладимое впечатление.

Он был большим и солидным, как бы утверждая, что его владельцы – состоятельные люди с хорошим вкусом. Дом построили в конце восемнадцатого века и с тех пор несколько раз расширяли и ремонтировали. На всех его этажах полы были покрыты натертым до блеска мрамором лучших пород. Спален здесь было столько, что Брук не могла сосчитать. В огромных окнах, от пола до потолка, отражалось озеро в окружении гор. На верхнем этаже находился большой бассейн с солярием. На стенах холлов, коридоров и залов висели подлинники итальянских мастеров, повсюду стояла антикварная мебель. Идеально подстриженные лужайки сбегали вниз по склону к частной пристани, где томились на якоре быстроходный катер, прогулочная лодка и гоночная яхта.

Брук вначале опасалась, что озорной, непослушный сын сломает или испортит что-нибудь здесь, но тот, к ее удивлению, на вилле дедушки и бабушки вел себя примерно, словно понял, что все это однажды перейдет к нему по наследству.

Алессандро был настоящим итальянским ребенком: открытым, очень эмоциональным, шумным и напористым. Внешностью он пошел в отца: те лее черные глаза и волосы, та же итальянская красота.

Клаудиа, такая же темноволосая и красивая, как брат, была гораздо спокойнее и послушнее его. Большую часть времени она ходила за матерью или играла с куклами. Алессандро не мог усидеть на месте ни секунды и всегда был чем-то занят. С тех пор как ему исполнилось два года, ответ «нет» его не устраивал.

Яблоко от яблони недалеко падает, печально улыбнулась Брук, возвращаясь мыслями к мужу.

Оказалось, что с Лео, которого она по-прежнему обожала, очень непросто жить. Он всегда и во всем предпочитал поступать по-своему. Много раз Брук хотела поспорить с ним, доказать свое право на личное мнение, но так и не решилась.

Кроме одного раза… когда Клаудиа появилась на свет.

Брук хотела назвать дочь Хлоей. Так же как и Алессандро она планировала назвать Александром, но уступила, когда Лео объяснил, что наследник состояния Парини должен носить итальянское имя.

Брук не возражала, тем более что Алессандро – это почти Александр. Но после рождения дочери она была уверена, что вправе самостоятельно подобрать ей имя. Однако вышло иначе. Лео настаивал на том, чтобы назвать ее Клаудией, и очень рассердился, когда жена попыталась перечить ему. Она никогда прежде не видела его в таком раздражении.

– Я глава семьи, – заявил он безапелляционно. – Как я скажу, так и будет!

В первую секунду Брук, ощутив подступивший гнев, хотела ответить ему в том же тоне. «Ты именно такой, как сказала моя мама!» – чуть не бросила она ему.

Но, подумав о матери, прикусила язык и промолчала. К чему привела Филлис ее страсть к спорам и склокам? – рассуждала она. К одиночеству и ненависти ко всему мужскому полу.