В соответствии с теорией о четырех душах, животные также обладают ими всеми, однако эта система становится очень неясной, когда речь заходит о растениях. Все дикие птицы изначально считались именно душами. «Родовая душа» любого животного — это как бы его общий аспект: принадлежность к племени оленей или коров, а не конкретное проявление души у той или иной особи. Очевидная непоследовательность бытующих в Долине идей реинкарнации или трансмиграции душ начинает проявляться именно здесь: эта конкретная корова, которую я сейчас убиваю ради своего пропитания, — всего лишь представительница племени коров вообще, и она отдает себя мне в качестве пищи, потому что за ней хорошо ухаживали и с ней ласково обращались, но и в качестве конкретной коровы она позволит мне убить ее, чтобы утолить мою нужду и голод; и я, убивая эту корову, являюсь лишь неким именем, неким словом, неким абстрактным представителем рода человеческого и — вместе с этой коровой — живых существ вообще; это лишь совпадение места и времени, проявление нашего с ней родства.

Имеющие имена домашние животные, любимцы семьи, по представлениям суеверных людей, должны возвращаться как «души-глаза» или как «души-дыхания», а порой и как «земные души», что всегда давало почву для создания различных историй о животных-призраках. Широко известный Призрак Серой Лошади якобы бродил, наводя страх, в ущелье среди скал близ Чукулмаса. «Земные души» овец, умерших во время окота, могли, как считалось, причинять различные неприятности во время тумана в полях Унмалина.

Истории о призраках, носившие морализаторский характер, касались прежде всего тех охотников, что охотились на «культурной» стороне, или же страдали нехваткой вежливости и уважения по отношению к дичи, на которую охотились, или же убивали неумеренно, без особой на то нужды. Подобные истории часто рассказывают у костра, где собираются члены Общества Благородного Лавра; в них говорится о том, как бывает перепуган, ошеломлен и, возможно, даже ранен или убит такой охотник, когда перед ним появляется прародитель загубленного им зря животного — Олень или Лебедь невиданных размеров, красоты и силы. В историях об охотниках, которые не соблюдали правил, например, не говорили своей жертве нужных слов перед тем, как убить ее, призрак неправильно убитого животного является такому человеку и сбивает его с пути, обрекая на бесконечную охоту и безумие; при этом призрак часто сопровождает охотника, видимый только ему, но никому другому. Говорят, что в Чукулмасе жил один человек, ставший притчей во языцех из-за того, что за ним как раз и охотился такой вот призрак, жертвой которого этот охотник стал по собственной вине. Охотник тот не был обычным «лесным человеком» или отшельником — однако крыши над головой не имел, при виде людей спасался бегством и никогда ни с кем не разговаривал. С виду он казался совсем еще молодым, звали его Молодой Месяц, и был он из Дома Обсидиана. Что там с ним произошло, точно никто не знал, однако, согласно широко распространенному среди членов Общества Охотников мнению, он убил самку оленя и молодого самца, «ничего не спев», то есть даже не сказав основной формулы перед лицом смерти, хотя существует предельно краткий ее вариант, затверженный наизусть всеми мясниками:

О, Прекрасный, К смерти твоей взываю!

Эту формулу обязательно произносит любой охотник, стреляя в животное, любой траппер, открывая ловушку, и даже любой лесоруб, выбрав дерево; короче — любой человек, отнимающий у кого-то жизнь. Забыть об этом считается недопустимым. Так что ошибка охотника по имени Молодой Месяц была очевидной и грубой; и безусловно заслуживала наказания.

Даже раздавив мучного червя, пришлепнув на лбу москита, сломав ветку, сорвав цветок, люди шепчут эту формулу или хотя бы самый краткий ее вариант: аррарив, что значит «мое слово».