Изменить размер шрифта - +
 — Артур попытался произнести эту фразу таким тоном, будто просто констатирует маловажный факт, но у него не получилось.

— Слушай, парень…

— Ну извините, пожалуйста. Это не мое дело. Я вовсе не хотел сказать грубость, — залепетал Артур. — Я понимаю, вы за нее очень переживаете, по всему видно, — солгал он. — Я понимаю, это у вас напускное, чтобы не принимать близко к сердцу. Вы уж меня простите. Я только что вернулся издалека. Из туманности Лошадиная голова.

И в сердцах отвернулся к окну.

К своему удивлению, он осознал, что в этот эпохальный вечер, вечер возвращения на родную, навеки утраченную и чудом вновь обретенную Землю, самым сильным из теснящихся в его душе чувств оказалась внезапная страсть к этой странной девушке, о которой он знал лишь две вещи: что она сказала ему одно слово «это» и что встречи с ее братцем он не пожелал бы даже вогону.

— Так, э-э, что это за скачки, да, скачки, о которых вы говорили? — торопливо продолжал Артур.

— Послушайте, это моя сестра, не знаю, почему я все это вам рассказываю…

— Ну извините. Может, мне лучше здесь выйти? Вот и…

Стоило Артуру произнести эти слова, как выйти из машины стало невозможно — утихшая было гроза внезапно обрела второе дыхание. Молнии принялись злобно хлестать небо. Сверху лилось столько воды, будто кто-то решил вылить на землю Атлантический океан — причем сквозь крупное сито.

Рассел выругался — небеса отозвались ему сердитым грохотом — и вцепился в руль. Вскоре ему удалось сорвать зло, путем лихорадочного переключения скоростей обогнав грузовик, на борту которого было написано: «Грузоперевозки Маккенны — всем стихиям назло». Дождь ослабел, и напряжение спало.

— Это началось, когда в бассейне нашли агента ЦРУ, и у всех были галлюцинации, помните?

На секунду Артур задумался, стоит ли вновь упомянуть, что он только что прибыл издалека, из туманности Лошадиная голова, что — а также много других удивительных причин — как-то помешало ему следить за последними событиями на Земле, но решил промолчать, чтобы еще больше не запутать дело.

— Нет, — сказал он.

— В это время она и спятила. Она сидела в кафе. Где-то в Рикмансворте. Не знаю, что она там делала, но там она и свихнулась. Она вроде как встала, преспокойно сообщила всем, что на нее снизошло необычайное откровение или еще какая-то хрень, зашаталась, захлопала глазами, а в итоге заорала благим матом и упала на стол. Лицом прямо в бутерброды с яичницей.

Артур поморщился.

— Весьма прискорбно это слышать, — несколько чопорно сказал он.

Рассел только раздраженно хмыкнул.

— Ну, а что делал в бассейне агент ЦРУ? — спросил Артур, пытаясь разобраться, что тут к чему.

— Да так, на воде покачивался. Он был мертвый.

— А что…

— Да бросьте, вы же все помните. Галлюцинации. Все говорили, что это просто кто-то напортачил, эксперимент ЦРУ с психотропным оружием, типа того. Кретинская такая теория насчет того, что не надо никого завоевывать — гораздо дешевле и эффективнее внушить всем мысль, что завоевание уже произошло.

— А какие конкретно были галлюцинации?.. — спросил Артур почти шепотом.

— Как это, какие конкретно? Я говорю обо всей этой истории с большими желтыми звездолетами, когда все с ума посходили и кричали, что мы умрем, а потом — раз, и звездолеты исчезли, и воздействие улетучилось. ЦРУ все отрицает, значит, это его рук дело.

У Артура слегка закружилась голова. Чтобы не упасть, он ухватился за какой-то рычаг и крепко сжал его. Его рот открывался и закрывался, будто Артур хотел что-то сказать, но никак не мог сообразить что.

Быстрый переход