Артур и Фенчерч поняли, что они не первые, кто идет этим путем: тропинка, огибающая слева Великую Равнину, была проторена множеством ног, а на каждом шагу стояли киоски. В одном из них Артур и Фенчерч купили коробку помадки, которую сварили в печи, находящейся в горной пещере. Эту печь нагревали огненные буквы Финального Послания Бога сотворенному им миру. В другом киоске Артур и Фенчерч купили несколько видовых открыток. Послание было замазано краской — как пояснялось на обороте, «чтобы не испортить Большой Сюрприз!».
— Вы знаете содержание Послания? — спросили Артур и Фенчерч у маленькой сухонькой старушки киоскерши.
— О да, — весело пропищала она, — о да!
И помахала им рукой.
Примерно через каждые двадцать миль у тропы высились каменные дома с душевыми и туалетами, но идти было тяжело: высокое солнце палило Великую Рыжую Равнину так, что почва плавилась и таяла.
— Нельзя ли взять напрокат детский самокат? — спросил Артур в одном из больших киосков. — Такой, как у Ладжестического Вантра… Вантра… ну как бишь его?
— Самокаты не для верующих, — ответила миниатюрная дама — продавщица мороженого.
— Вот и хорошо, — сказала фенчерч, — мы не очень верующие. Мы так просто, любопытные.
— Тогда сейчас же поворачивайте назад, — свирепо произнесла миниатюрная дама, а когда Артур и Фенчерч стали возражать, продала им две панамки с надписью «Финальное Послание» и фотографию, на которой они, тесно обнявшись, стояли на Великой Рыжей Равнине.
В тени киоска Артур и Фенчерч выпили по стакану газировки и вновь побрели, солнцем палимы.
— У нас кончается солнцезащитный крем, — объявила Фенчерч через несколько километров. — Ну как, пойдем до следующего киоска или вернемся к предыдущему? Он ближе, но придется делать двойной путь.
Они посмотрели вперед — на далекое черное пятнышко, мерцающее в солнечной дымке, а потом оглянулись назад. И решили идти вперед.
Тут они обнаружили, что не только не являются первопроходцами, но и сейчас не одиноки на этом пути.
Впереди, спотыкаясь, прихрамывая, пригибаясь к земле, черепашьим шагом тащилась неуклюжая, приземистая фигура.
Существо двигалось так медленно, что скоро Артур и Фенчерч догнали его. Тело у него было металлическое — все искореженное, в царапинах и вмятинах.
Когда Артур и Фенчерч приблизились, существо тяжело вздохнуло и осело в горячую, сухую пыль.
— Столько лет, — стонало существо, — ох, сколько же лет. И сколько боли, сколько боли. И сколько времени длится эта боль, ох, сколько же времени. Что-то одно я бы выдержал — либо интенсивность боли, либо ее долготу. Но то и другое вместе — это уже чересчур. А, привет, опять вы на моем пути.
— Марвин? — вымолвил Артур, присев на корточки рядом с роботом. — Это ты?
— Да, вы всегда были мастером задавать архиинтеллектуальные вопросы, — простонал престарелый робот.
— Что это за штука? — тревожно прошептала Фенчерч, усевшись рядом с Артуром и схватив его за руку.
— Можно сказать, старый друг, — сказал Артур. — Я…
— Друг… — душераздирающе проскрипел робот. Слово осталось недосказанным, перейдя в скрежет, и изо рта Марвина посыпались хлопья ржавчины. — Вы должны меня извинить: я пытаюсь вспомнить, что значит это слово. Знаете, блоки памяти у меня уже не те, и каждое слово, которого я не слышу в течение нескольких миллионов лет, переносится в резервную память.
В помятой голове робота что-то слегка щелкнуло, как будто от умственного напряжения. |