О чем он только думал, сдавая часть дома городской жительнице?

Дороти из агентства недвижимости утверждала, что это вполне серьезная женщина, занимающаяся бизнесом и очень разумная.

— Никкита Моррисси. Тридцать лет. Разрабатывает системы кондиционирования для крупных предприятий. Обычно она проводит три недели дома, одну в отъезде. Чаще всего уезжает за границу. Всегда ищет спокойное уединенное место в приятной местности, где много света и ничто не будет беспокоить ее.

Женщина, работающая в области инженерии? Она должна быть образованной, работящей и обеспеченной.

У Гейба огромный дом. Наверное, ему стоило переехать в город, но он прожил в этом месте всю свою жизнь. В восемь лет он потерял мать, и этот дом был той памятью, которая у него осталась от нее. Мама очень любила сад. Она почти закончила живую изгородь. Иногда Гейб, выходя на крыльцо, мог поклясться, что видит ее фигуру в саду…

«Я всегда буду с тобой…»

Люди постоянно обманывают. Гейб понял это слишком рано. Он не привык ни от кого зависеть. Но здесь… в саду, посаженном его мамой, глядя на залив, который она так любила, он снова думал об одном: все, что у него осталось, — это ее обещание, в которое все еще отчаянно хотелось верить.

Эмоциональная чепуха? Несомненно. Гейб это прекрасно осознавал, но дом, где он провел детство, представлял собой убежище, в котором он мог укрыться, когда возвращался с моря. У него были деньги на содержание дома. Если бы он мог найти какого-нибудь достойного человека, чтобы сдать часть дома, тогда здание прогревалось бы и в период его отсутствия.

— Я согласен, — ответил он Дороти.

А потом Гейб познакомился с Никкитой — в тот день, когда она переехала в его дом.

Она совсем не была похожа на инженера. Эта женщина выглядела так, словно только что сошла с обложки модного журнала — высокая, стройная, светлокожая, с огромными глазами. Макияж был нанесен очень профессионально. Конечно, Гейб был заядлым холостяком, но вполне мог отличить дорогую косметику от дешевых аналогов. Темные блестящие волосы были модно подстрижены.

Что касается одежды… В день своего приезда она была одета в черную тунику с диагональным разрезом на бедрах. Комплект дополняли висячие серебряные сережки, красные колготки и лаковые черные туфли на низком каблуке.

Сегодня она надела джинсы в обтяжку. Их дополнял мягкий розовый свитер. «Наверное, она его уже порвала», — горько усмехнулся он про себя, подумав про колючий кустарник на берегу.

У него все еще кружилась голова. Гейб упорно пытался прогнать от себя критические мысли о гламурных инженерах по системам кондиционирования, разгуливающих по ночам в зарослях кустарников с кочергой в руках.

Никки появилась внезапно. Практически прибежала — во всяком случае, она тяжело дышала. Ее глаза были все такими же огромными, а изящная прическа стала… мягко говоря, чуть менее изящной. За ухом у нее торчала застрявшая веточка.

— Все нормально? — спросила она, переводя дыхание, словно была готова обнаружить его уже остывшее тело.

— Я в порядке, — пробурчал Гейб в ответ.

Он отказался от протянутой ею руки и попытался встать. И земля поплыла у него из-под ног. Не сильно, но достаточно для того, чтобы он почувствовал необходимость схватить ее за руку.

Никки оказалась сильнее, чем он думал, — подхватила и вторую его руку, помогая ему обрести устойчивость.

— Прошу прощения. — На секунду ему показалось, что его сейчас стошнит.

— Позвольте мне проводить вас до дома.