Онор перевернула лист и заметила на нем сургучную печать.

– Мистер Баннистер, я снова спрашиваю вас: что это за бумага?

Джона опять качнуло, и он обеими руками схватился за спинку кресла.

– Разрешение на ведение работ на вашей земле, – ответил он. – Согласно этому документу, я имею право использовать ее для строительства.

Пальцы девушки, сжимавшие документ, побелели. Теперь она уже не улыбалась, а глаза ее были холодны, как лед. Казалось, еще мгновение – и она ударит его. Джон зажмурился и тут же открыл глаза.

– И вы так далеко зашли? – тихо, почти шепотом, спросила Онор.

Не выдержав ее презрительного взгляда. Баннистер опустил глаза и попробовал засмеяться:

– Мисс, я же говорил вам, что меня не так легко с… сломить.

Сказав это, он плюхнулся в кресло и попытан осознать, зачем он так напился. Сегодня утром он не успел позавтракать, выпил только чай, и сейчас желудок Джона был пуст. Крепкое вино, предложенное мисс Мартиндейл, сыграло с ним скверную шутку, он сильно опьянел.

Откуда-то издалека до него долетел голос Онор:

– Да, мистер Баннистер, вам, как говорится, палец в рот не клади. Два года назад вы дали мне совет быть сильной, настойчивой в достижении поставленной цели. Вот сейчас я и последую вашему совету. Видите, я хорошая ученица.

Девушка подошла к холодному камину, бросила в него разрешение и медленно, словно совершая таинственный ритуал, поднесла к бумаге зажженную свечу. Как только документ, привезенный Баннистером, охватило пламя, она выпрямилась и повернулась к гостю.

– Вы не до конца меня выслушали, – все так же холодно произнесла Онор. – Знаете, вы меня почти убедили в целесообразности прокладки канала. Но как, оказалось, есть люди, которым ваш канал нанесет непоправимый вред. Они пришли ко мне и попросили о помощи. Так что, мистер Баннистер, война, объявленная вами, не закончилась. Она, эта война, только начинается.

Выезжая с территории усадьбы Мартиндейлов, Джон у ворот едва не столкнулся с другим всадником. То, что им оказался не кто иной, как Ральф Хатерби, злости в нем не убавило.

– Она и вам указала на дверь? – увидев выражение лица Баннистера, спросил Ральф. – Чертовски упрямая женщина. Как, впрочем, и все Мартиндейлы. Бывают моменты, когда я жалею, что вытащил ее из пруда.

– Не понимаю вас, – ответил Джон. – Из какого пруда?

– Да из того, что в деревне. Онор упала в него, а я ее вытащил. Тогда ей было восемь лет. – Ральф рассмеялся. – О, это было замечательное зрелище! Видели бы ее тогда – кофточка и нижние юбки в грязи, а на голове зеленая тина. Помнится, старуха дала ей хорошую взбучку. Сейчас мне хотелось бы сделать с ней то же самое. Хотя уверен, если Онор что-то задумала, тут и взбучка не поможет. Кстати, вы слышали, что она против нас замышляет?

– Против нас? – удивился Джон.

Сама мысль о том, что его что-то объединяет с этим типом, была ему противна. А еще Джону было неприятно то, что Ральф смеялся, когда описывал спасенную им восьмилетнюю Онор. И еще трутница, о которой ему рассказала Шарлотт…

– Что бы мисс Мартиндейл ни замышляла, вы, сэр, все равно попытаетесь добиться ее руки, – с презрением в голосе сказал он. – Но уже другим способом.

– Естественно. Я, мистер Баннистер, найду способ ее переубедить.

– Конечно. Ведь вам срочно нужны деньги.

Ральф хитро улыбнулся.

– Я вас понял, – сказал он. – Давайте сделаем так: вы даете мне небольшую сумму, а я за это нахожу способ, как сломить ее сопротивление.