– Это не говорит ни о чем. Она знала, что мы будем проверять ее, уже в тот момент, когда назвала свое имя, придя к тебе с профессором. Она не дура, Дуэйн.

– Но она в отчаянии.

– Она просто влюблена в него. И в его дочь.

– А любовь, как мы знаем, бывает изумительно слепа.

– Не любовь, а ты. Ты не спрашивал меня о моем мнении по поводу всего этого, но я тебе его скажу: «Нет». Предлагаю пожелать ей успехов и все такое, и мы, к сожалению, ничем не сможем вам помочь… Потому, что это правда, Дуэйн. Ничем.

Доути изучал ее. Эмили редко говорила с такой страстью. Для этого она была слишком холодна. Он не платил ей ее солидную зарплату за то, чтобы она демонстрировала эмоции. Но это дело взволновало ее, что говорило о том, насколько оно ее беспокоило.

– По-моему беспокоиться не о чем, – сказал он. – Это позволит нам больше знать о происходящем. А наша работа остается неизменной – мы предоставляем информацию. И нам не важно, предоставляем мы ее полицейским или первому встречному на улице. Что люди делают с этой информацией, нас не касается, как только мы передаем ее заказчику.

– Ты что, действительно думаешь, что кто-то в это поверит?

Он посмотрел на нее и улыбнулся своей неторопливой улыбкой.

– Ну же, Эм. Что тебя беспокоит? Я готов выслушать, если ты назовешь причину.

– Причина простая. Полиция Метрополии и эта женщина – сержант Хейверс.

– Которую, как ты сама только что сказала, привела к нам любовь. А любовь, как это только что заметил я, изумительно…

– Слепа. Хорошо. Великолепно. – Эмили вышла на улицу и встала по ветру от курильщиков. – С чего ты хочешь начать?

Ей все это не нравилось, но она прежде всего была профессионалом. И ей, как и ему, надо было ежемесячно оплачивать счета.

– Спасибо, Эмили, – сказал он. – Начнем с немецкой части расследования. Но, чтобы подстраховаться, давай будем записывать телефонные разговоры. Для нашего спокойствия.

– А как с компьютерами?

Он взглянул на нее.

– Компьютеры – значит Брайан.

Эмили закатила глаза.

– Предупреди меня заранее, чтобы я взяла отгул.

– Договорились. Серьезно – мне кажется, что тебе надо ему отдаться, Эм. Все станет гораздо проще.

– Ты хочешь сказать, что он будет выполнять мои распоряжения и, таким образом, делать то, что нужно тебе?

– В мире бывают вещи и похуже, чем прибрать к рукам такого парня, как Брайан Смайт.

– Да, но все вещи похуже, которые происходят именно тогда, когда такой парень, как Брайан Смайт, уже прибран к рукам. – На лице у нее появилась гримаса недовольства. – Бессердечное соблазнение только для того, чтобы лучше защитить наши секреты? Не пойдет.

– Ты предпочитаешь альтернативу?

– Мы ее не знаем.

– Ну, всегда можно догадаться.

Эм посмотрела через его голову в глубину паба. Он повернул голову в том же направлении. Участницы девичника строились в паровозик. Музыки уже не было, но это ни в малейшей мере не умаляло их удовольствия. Они стали двигаться в сторону выхода, под аккомпанемент криков, хихиканья и звуков падения.

– Боже, – вздохнула Эм Касс. – Почему женщины такие дуры?

– Все мы дураки, – утешил Доути. – Но понимаем это только задним умом.

Апрель, 22-е

Вилла Ривелли, Тоскана

Напротив сада и у дальнего конца рыбного садка, на вершине холма находилась низкая стена, все еще зеленая после зимних дождей.