Мими слышала в своей комнате, как беснуется в гостиной Наталья, кляня последними словами Алену и бабушку, и сердце стучало быстро-быстро и замирало от ужаса, что вот сейчас она ворвется к ней, жуткая, как панночка из повести Гоголя «Вий», которую она вчера дочитала. Она даже чуть не описалась от страха и, когда наконец пришли Алена с Анькой, кинулась к ним навстречу с такой радостью, словно они по меньшей мере восстали из мертвых.

— Обедали? — спросила Алена, ошеломленная столь бурным проявлением чувств.

— Что ж ты меня не предупредила, что эта припрется? — тихо зашипела уже пришедшая в себя Мими.

— Да я и сама не знала, — так же тихо ответила Алена. — Что же ты маму не накормила?

— Была охота…

— И Сашеньку не взяла, — упрекнула она.

— Да возьму я твоего Сашеньку, возьму!

— Теперь уж поешь сначала.

Из гостиной показалась хмурая Наталья, и Мими мгновенно слиняла, а Анька осталась, но смотрела без улыбки, чуя затаенную в гостье угрозу.

— Мойте руки, — бодро сказала Алена. — Мне только разогреть…

За столом, так и не дождавшись от сестры ни слова, она спросила:

— Ну как прошла встреча? Приходил тот парень?

— Забудь об этом, — отмахнулась Наталья.

— Ну как же забудь?..

— Я сказала: забудь, значит, все! Или потесниться не терпится? Так я тебе это в два счета устрою.

— О чем ты?

— Да все о том же! — с пол-оборота завелась Наталья. — Тебе не кажется странным, что я сижу в однокомнатной «хрущобе», а ты тихой сапой захапала трехкомнатную квартиру со всем ее содержимым, справедливая ты моя? Или чужие проблемы праведников не ебут? А? Если, конечно, самому на голову не капает?

— Ты что, Наталья? — изумилась Алена. — Во-первых, выбирай выражения. А во-вторых, здесь же живут твои дети!

— А не слишком ли много ты стараешься загрести под эту гребенку? Де-ети, — передразнила она. — Ловко это у тебя получается! Дети, стало быть, мои, а квартиру трехкомнатную себе захапала!

— Странная какая-то логика, — поморщилась Алена.

— Мамочка! — потянулась к ней Анька и трагическим шепотом спросила: — А эта тетя не кусается?

«Нет, — хотелось ответить Алене, — только лает». Но она, сдержав невольную улыбку, строго сказала:

— Ты давай-ка доедай поскорее.

— Не могу.

— Почему же?

— У меня живот прокис от рыбы, — доверительно пояснила Анька.

— Тогда иди в свою комнату и порисуй. А ты, — повернулась она к Мими, — забери Сашеньку и погуляй с ним часок, ладно?

— Я тоже хочу на у-улицу! — заныла Анька.

— Возьмешь ее? А мы тут пока поговорим…

Она пошла провожать девочек, и Наталья в ярости сжала зубы. Нельзя было допускать этого перерыва в разговоре! Никак нельзя! Теперь придется все начинать сначала. А все потому, что поспешила. Не могла дождаться, когда девчонки уйдут из-за стола и они останутся с глазу на глаз! Сверло у нее в заднице! Ведь от этого разговора зависит все. Все! Качество жизни. Да что там! Сама жизнь! Либо она получает деньги и поднимается на ноги, либо ставит на себе большой жирный крест. Второй попытки не будет.

И ведь как хорошо все продумала! Надавить с квартирой, припугнуть переделом, потом махнуть рукой: ладно, мол, живи, чего уж теперь копья ломать, не чужие мы люди. Но отдай мне хотя бы законно причитающуюся половину дачи! Разве я не такая же наследница, как и ты? За что же меня так? Или мы не сестры?

И если она правильно понимает эту клушу, все сработает.