— Э-эй! — пощелкала Ольга пальцами под ее носом. — Чего ты зенки-то вылупила? Проснись и пой, девушка! Вероника правильно говорит!

— Завела любимую пластинку! Вероника шутит!

— Да какие уж тут шутки, подруга дорогая?! Тебя давным-давно пора распечатать! Ты ж, наверное, одна такая в Москве осталась. Кого ты ждешь-то, Ассоль?

— Я никого не жду, — холодно начала Алена. — Я просто живу…

— Ну, чего ты завелась? — перебила Вероника. — Я же не предлагаю тебе ворваться в палату, скинуть халатик и задушить его в объятиях. Он, кстати, не в гипсе? — спохватилась она.

— Хондроз, — пояснила Ольга. — Еле ноги таскает. Далеко не убежит.

— Как бы его кондратий не хватил в самый ответственный момент, — прыснула Вероника. — Представляешь картинку?

Они со знанием дела принялись обсуждать возможные последствия несвоевременного приступа остеохондроза, и Алена направилась к двери.

— Ну, хватит! — сердито сказала она. — Я ухожу!

— Все, все, все! — примиряющее подняла руки Вероника. — Давайте серьезно. Если я правильно поняла ситуацию, мы играем в одни ворота: ты влюбилась, а он остался не просто равнодушным, а прямо-таки активно тебя отторгает. Между прочим, он может таким способом выражать свою заинтересованность.

— Очень оригинальный способ выражения заинтересованности, — фыркнула Ольга.

— Так или иначе, а не сегодня-завтра его выпишут и все — рыбка уплыла. И единственное, что мы еще можем сделать в данной ситуации, — это оставить за собой последнее слово.

— Это каким же образом? — скептически поинтересовалась Алена.

— Сразишь его наповал своей молодостью и красотой и гордо удалишься, а он поймет, какое сокровище потерял.

— Ну что за глупости, — неуверенно возразила Алена. — Чем я могу его поразить? Нашли красавицу…

— Я тебе макияж сделаю — полный улет!

— У меня и предлога нет…

Это была уже капитуляция, и Вероника поспешила закрепить успех:

— Скажешь: «Инвентаризация. Надо мебель переписать».

— Ночью?

— Ну ты же к нему не в предрассветных сумерках заявишься, а чтобы он не успел еще свет погасить. Или только он погасит, а ты уже тут как тут: «Извините, мол, подвиньтесь…»

— Что же мне, под дверью караулить, когда он свет погасит?

— Я придумала, придумала, — осияла Ольгу неожиданная мысль. — Я оставлю у него в палате журнал, а ты придешь, как будто ищешь!

— Да он сразу поймет…

Но Ольга уже убежала, вдохновленная замечательной, как ей казалось, идеей.

— А мы пока нанесем боевую раскраску, — сказала Вероника, доставая из сумки внушительных размеров косметичку. — Напрасно ты не пользуешься косметикой, — заметила она через несколько минут, любуясь своей работой. — Будто картинку перевели. Ты же рыжая, тебе это просто необходимо!

Она собрала густые Аленины волосы, скрутила жгутом и прихватила на затылке клешнями большой жемчужно-белой заколки.

— Ё-моё! Красотка Мэри! — нарисовалась в клизменной Ольга. — Почто ветошью прикидывалась? А у меня плохие новости, — без перехода сообщила она. — Журнал накрылся медным тазом. Сунулась я с ним к твоему разлюбезному в палату, а они там с Викентием киряют. Ну я и умылась.

— Вот и хорошо, — пожала плечами Алена.