с чувством продекламировала Мальвина.

— Здорово, — восхитилась Вероника.

— Вы, девочки, даже представить себе не можете, насколько это верно. Муж мой как-то сказал: «Ты знаешь, Вера, я еле хожу, а по ночам до сих пор в футбол играю». Душа-то остается неизменной! Молодой, как у ребенка. Вот в чем трагический парадокс жизни…

Они немного помолчали, и Ольга незаметно пихнула Веронику, мол, не забывай, зачем мы сюда пришли, но та только сердито на нее посмотрела.

— Извините, что нагружаю вас своими неприятностями, — спохватилась хозяйка, — но мне хотелось бы знать о цели вашего визита. Осведомлен, значит, вооружен. Так, кажется, звучит крылатое выражение? А нам с мужем приходится опасаться самого худшего.

— Нас можете не опасаться, — успокоила Вероника. — Мы такие же жертвы, как и вы.

— Вы сядьте, уважаемая…

— Вера Федоровна, — представилась Мальвина, опускаясь на краешек стула. — Вы боитесь, что ваша информация собьет меня с ног?

— Да мы уже ничего не боимся! Нам бы только достать эту суку!

— И упрятать ее за решетку!

— За решетку?! — ужаснулась Вера Федоровна. — Что же она такого натворила? Ведь у нее же ребенок!

— Ну, если уж быть абсолютно точными, у нее два ребенка, к вашему сведению.

— Два?! — обомлела Мальвина. — Я не знала…

— У нее есть дочь Людмила неполных одиннадцати лет и младшая сестра Алена, которая вместе с тетей Валей воспитывает этих несчастных сирот…

— …и кормит их на свою мизерную зарплату, потому что эта волчиха Наталья не дает им ни копейки.

— Не дает? — презрительно фыркнула Ольга. — Да она с них последнее тянет! Она один раз тетю Валю ударила, когда та ей денег не давала. Мне Ленка рассказала под большим секретом.

— Слушайте, девочки, давайте выпьем чаю, — предложила потрясенная Вера Федоровна. — А то у меня от этих ужасов в горле пересохло.

Они вместе накрыли нехитрый стол: печенье, сахар, абрикосовый джем. Но все равно получилось очень нарядно из-за кружевной вязаной скатерти цвета само, льняных бордовых салфеток и белоснежного чайного сервиза.

— Ну, ну, рассказывайте! — возбужденно поторопила Вера Федоровна, разливая по чашкам душистый напиток. И тут же устыдилась своего нетерпения. — Вы уж простите мое любопытство, — повинилась она. — Но людям, увы, свойственно обсуждать чужие несчастья и даже получать при этом некоторое удовлетворение, наверное, потому, что несчастья чужие. А в данном случае это еще и своеобразная компенсация за все то зло… Ой! — спохватилась она и даже хлопнула себя по губам, осмелившимся произнести столь чудовищные слова. — Что-то я не то понесла! Ведь беда-то коснулась невинных…

— Ничего! — мстительно пообещала Вероника, вгрызаясь в печенье безупречными, отбеленными в дорогой стоматологической клинике зубами.