— А пока купите медок, чтоб обратно не тащить. Вот все, что осталось. Соседи ваши шесть банок у меня взяли. Попробуйте, какой вкусный! Гречишный.

Надежда Никитична послушно лизнула тягучую липкую жидкость из серой, видавшей виды крышки и выложила на стол восемьсот рублей.

И только проводив до калитки велеречивую гостью и глядя в ее удаляющуюся спину, будто прозрела, недоумевая, зачем купила шесть литров нелюбимого меда, который и медом-то никогда не был, в лучшем случае патокой, и понимая прекрасно, что ни дешевых ветеранских продуктов, ни их лживую распространительницу не увидит больше никогда в жизни, как своих ушей без зеркала.

— Будто гипноз какой на меня напустила, — смущенно оправдывалась она потом перед близкими. — А как ушла, словно пелена с глаз спала. Смотрю ей вслед и думаю: «Вот зараза!» Но не бежать же следом!

— Если они используют гипноз, — предостерегла Надежда Никитична, — с ними и по телефону-то говорить опасно.

— Не надо ни с кем говорить! — возвысил голос Андрей. — Неужели непонятно?! Сняла трубку, услышала, кто звонит, и тут же отключилась. Ясно?

Алена охнула и откинулась на спинку стула, прижав руку внизу живота.

— Что с тобой? — испугалась Надежда Никитична. — Тебе плохо?

— Наверное, я перенервничала. Весь день сегодня какие-то неприятные ощущения. И мне кажется, они усиливаются.

— Да у тебя схватки! — всполошилась Надежда Никитична.

— Нет! — улыбнулась Алена. — Врач сказала, еще дней десять как минимум.

— Эта шарлатанка?

— Нормальная врач, из женской консультации. Я вчера была на приеме.

— Много они понимают. Давай время заметим. Если через двадцать минут повторится — точно схватки.

— А если через тридцать или пятнадцать? — саркастически поинтересовался Андрей. — Надо ехать в больницу, а не гадать на кофейной гуще.

— Правильно, Андрюша! — с чувством согласилась Надежда Никитична. — Ехать, и немедленно! Вези ее в роддом.

— Я?! — опешил Андрей.

— А кто же? — удивилась Надежда Никитична. — Папа римский? Ты отец, ты и вези…

Боль нарастала, сгибала клюкой и теперь уже не оставляла сомнений, что это действительно схватки.

В роддоме кричала какая-то женщина, протяжно выла, как дикий раненый зверь. И от этого жуткого воя было так страшно, что подгибались колени.

— Андрей! Не уходи, Андрей! — отчаянно цеплялась за него перепуганная Алена.

И он, растерянный и потрясенный, сжимал ее дрожащие ледяные пальцы. И потемневшие от ужаса и боли глаза казались огромными на побледневшем ее лице.

Около полуночи Алена родила девочку. Андрей узнал об этом от толстой усатой медсестры.

— Просыпайся, папаша! — бесцеремонно растолкала она его. — Дочка у тебя родилась! Ну чего глядишь как баран на новые ворота? Беги домой, выпей за ее здоровье…

22

— Мими, посмотри за Анькой, а я открою. — Звонок звенел не переставая, и Алена поспешила в прихожую. — Иду, иду! Кто там такой нетерпеливый?

Фунтик тоже пару раз тявкнул, но без особого рвения, вяло продемонстрировав, что службу знает и несет исправно.

Алена открыла дверь и застыла — на пороге стояла Наталья.

— Илья Ефимович Репин. «Не ждали», — усмехнулась та. — Дашь войти или будем на лестнице загорать?

— Извини, — посторонилась Алена.